Тайна Лысой горы

Шуф Павел

Глаза его издевательски смеялись, но я все равно заставлял себя говорить спокойно. Я сказал:

—Или сейчас же достань галстук, или будем говорить в другом месте. Я знаю, что говорю.

—Один на один говорить будем — или как? — уточнил Васька.— Здесь или за котельной?

Нас окружили ребята, живо привлеченные разгорающейся ссорой. Подошел и физрук.

—Что, бокс?— улыбнулся он.— Или каратэ? Могу и посудить. Кстати, перчатки не нужны? Могу вынести...

Увидев физрука, Кулак разом сник:

—А мы не деремся...

— Где

галстук?— не уступал я.

Кулак снял ранец, открыл его и достал галстук.

—Вот он... Чего пристал?

Когда прозвенел звонок и вошли ребята, мы растерялись. Без галстуков были Дворянский, Марик Егоров, Фархад и Зульфия Закирова. Кто же из них?.. Я вышел к доске.

—Минуточку внимания!

—Балтабаев с утра всем взбучку дает! — хохотнул Кулак, но я пропустил его реплику мимо ушей.

—Ребята,— у нас случилось ЧП,— начал я и все поутихли.— Кто-то из нашего отряда вместе с макулатурой... сдал... свой пионерский галстук.

Я почему-то решил не говорить пока, как было на самом деле. Мне казалось, что никто нам с Юркой не поверит. Правда, Юрка предлагал заранее снова сделать стопку такой, какой она предстала нашим глазам в сарае... Но заставить себя увенчать галстуком бумагу я не смог.

Все инстинктивно потянулись к шее, ощупывая галстук.

Класс завертел головами, пеленгуя провинившихся. Зульфия, не ожидая приглашения, поднялась из-за парты.

—Я дома забыла,— пролепетала она.

—Это мы еще проверим,— заметил Юрка.

Марик гордо вынул галстук из кармана брюк.

—Ну а вы?— спросил я понуро стоящих у парт Фархада и Аркадия.

—Дома оставил,— буркнул Фархад.

—И я...— поспешил вставить Дворянский. Я посмотрел на Стеллу и сказал:

Ты председатель совета отряда, ты и говори.

—Отец ты наш!..— встрял Кулак, отбивая шутовские поклоны в сторону Стеллы.

Стелла покачала головой:

—М-да, товарищи. Мы яростно боремся за звание правофлангового отряда, а они еще и с галстуком не научились обращаться. Кто же из вас это сделал — признайтесь честно?

Все трое молчали.

—Разве признаются?— Стелла махнула рукой.— Пустая затея.

—Ничего, мы всех их сейчас пошлем по домам — поглядим, кто в галстуке придет.

И тут в класс вошла наша англичанка Тамара Петровна.

—В чем дело?— спросила она по-английски.— Кого это вы с уроков демобилизуете?

Мы умолкли, смятые стремительным натиском чужеземной речи.

—Балтабаев, переведи, что я сказала,— велела она, подойдя к столу.

Я ответил запальчиво:

—А можно, Тамара Петровна, я лучше переведу, что я сказал?

—На английский переведешь?— одобрительно посмотрела на меня учительница.— Что ж, послушаем.

—Нет,— ответил я.— Переведу на русский.

—С русского на русский?— улыбнулась Тамара Петровна.— Оригинально.

Я вздохнул:

—Понимаете, они трое без галстуков пришли. И нам, понимаете, очень-очень важно, чтобы они сейчас же сбегали домой... — Я смотрел на

учительницу умоляющими глазами, и она дрогнула.

—Раз так — пусть идут!— сдалась Тамара Петровна.

Фархад, Аркадий и Зульфия скрылись за дверью.

О, что это был за урок! Не припомню случая, чтобы сидение за партой было для нас более мучительным, чем в тот раз. Мы с нетерпением поглядывали на дверь, дожидаясь ребят, плохо понимая, о чем говорит Тамара Петровна и вызванные ею к доске мученики. Не было сейчас для нас дела важнее истины — кто же все-таки уравнял галстук с макулатурой... Первой, как мы и думали, появилась Зульфия,— она живет ближе всех, прямо у школы. На ней был галстук. Вторым был Арик — тоже в галстуке.

Все было ясно — оставался лишь Фархад Камилов, и значит это его галстук мы нашли в макулатуре. Класс штормило. Все переглядывались и делились мнениями о поступке Фархада. Тщетно взывала Тамара Петровна к тишине. Да и нужна ли была нам сейчас тишина? Хорошо, если бы один Фархад без галстука оказался, а то ведь целая толпа народу. И это только у нас. А в других классах?.. И все ведь отделываются шуточками, смешками. Ведь что нас возмутило — вовсе не забывчивость, не младенческий склероз наших товарищей, а их равнодушие. Подумаешь, мол, галстук не надели... Здесь он, родимый,— лежит себе спокойненько в кармане или в портфеле.

Почему возможно такое? Почему?.. Вот что волновало нас больше всего...

—Можно?

Мы замерли.

В дверях стоял запыхавшийся Фархад. На нем был прекрасно выглаженный галстук.

—Садись, Фархад, — разрешила учительница. — Только долго ходил.

—Я искал, где галстук лежит,— лепетал Фархад.

Если бы не прозвенел звонок, Тамара Петровна, наверняка, пригласила бы в класс директора — шум поднялся невероятный. Легко сказать: у всех галстук — плюс галстук в макулатуре. В чем же дело? Кроссворд да и только!

Стелла закричала, перекрывая общий гул:

—Останемся после уроков. Проведем экстренный. Никому не расходиться. Правда от нас не уйдет...

... — Случай ужасный,— сказала Стелла, открывая сбор.— Но еще ужаснее, что только сегодня мы наглядно увидели, как некоторые наши товарищи относятся к галстуку. А ведь это очень серьезно. Это ведь... как... эстафетная палочка от поколений борцов и тружеников... И вообще...

Стелла волновалась, щеки ее раскраснелись.

— Ведь стыдно как, ребята! Мы торжественное обещание давали...

—Можно мне, Стелла?— поднялся я.

Хван кивнула и села на место, уступая боевые позиции.

—Предлагаю!— тяжело сказал я и умолк, как бы решив еще раз продумать то, что собираюсь сейчас сказать. И когда решение окрепло во мне, стало огромным и неудержимым, я сказал:

—Предлагаю исключать из пионеров каждого, кто без уважения относится к галстуку.

В классе воцарилась тишина — та самая, которой весь урок напрасно добивалась Тамара Петровна. А я продолжил:

— Кто-то из троих обманул нас. Но кто?