Тайна мастера
Шрифт:
— Здесь обер-лейтенант Штайнер.
Он услышал знакомый голос Хюбнера:
— Генрих, ты почему не на службе? Что случилось?
— У меня обыск, господин генерал.
— Хорошо, сейчас я буду, — ответил тот.
Спустя двадцать минут в дверь вошел Хюбнер. С порога он тут же обратился к офицеру СС:
— Что случилось, гауптштурмфюрер? Штайнер — мой подчиненный, и я прибыл сюда, чтобы выяснить причину обыска офицера военного ведомства.
Офицер СС вытянулся и сообщил:
— Господин генерал, к нам поступила информация о том, что обер-лейтенант Штайнер хранит
— Ну и каковы результаты проверки? Вы нашли интересующие вас документы?
— Никак нет, господин генерал.
— В таком случае я вижу, что произошла ошибка.
— Так точно, господин генерал, произошла нелепая ошибка. Прошу нас извинить, господа.
В ту же минуту эсэсовцы покинули квартиру. Когда дверь за ними закрылась, Хюбнер спросил:
— Объясни же мне наконец, Генрих, что происходит?
— Я и сам не понимаю, но начинаю догадываться. Сейчас я попытаюсь тебе все объяснить.
В кабинете Гейдриха навытяжку стоял оберштурмбанфюрер Ханс Мозер. Руководитель управления безопасности, не обращая внимания на подчиненного, увлеченно работал с документами. Казалось, ничто не могло его оторвать от этого занятия. Подчиненный понял, что попал в немилость своему шефу. Он слегка кашлянул, напоминая о себе. Начальник мельком взглянул на подчиненного и продолжил заниматься своим делом. Спустя четверть часа, когда оберштурмбанфюрер, обессилев от напряжения, невольно стал расслабляться, прозвучал резкий и высокий голос Гейдриха:
— Вы не справились с таким элементарным заданием, Мозер. Вас обвели вокруг пальца. Что мне с вами делать?
— Не понимаю, просто не понимаю, группенфюрер, как ему удалось выскользнуть из капкана. Все было обставлено идеально, но в последний момент он ликвидировал документы, вероятно, сжег. Перед приходом моих людей он растопил печь.
— Ваши сведения неутешительны. Вы сами не задумывались, почему он это сделал?
— Я полагаю, что он все понял.
— И что из этого следует? — спросил Гейдрих.
— Я думаю, что в его действиях существует своя логика, отличная от логики истинного офицера, — заметил Мозер.
— Что вы еще можете мне сообщить об этом Генрихе Штайнере?
— Есть второй вариант — скорее, это и присуще Штайнеру.
— Продолжайте, Мозер.
— Вероятно, это просто банальная трусость. Парень, заметив чужие документы, испугался и сжег их.
— С этим можно согласиться, если не учитывать одного обстоятельства.
Гейдрих неожиданно замолчал, о чем-то раздумывая. Собеседник, некоторое время внимательно наблюдавший за ним, осторожно спросил:
— Что вы имеете в виду?
Вернувшись из своих размышлений, шеф управления безопасности ответил:
— Меня смущает тот факт, что он выходец из Советского Союза.
— Все же вы склонны придерживаться первой версии? — спросил оберштурмбанфюрер.
— Да! В его действиях просматривается какая то наигранность. Я прослушал запись его беседы с агентом Барт. Там явно заметно, что Штайнер ей подыгрывает. Эта идиотка даже не заметила, что ее водят за нос. Больше не посылайте к нему эту дуру, будет просто
— Слушаюсь, группенфюрер. Вы полагаете, что Штайнер явно не тот, за кого себя выдает? — осторожно спросил Мозер.
— Поживем — увидим. Его логика с этими документами свойственна только шпиону, а честный немец сжигать бы их не стал, он их сдал бы полиции. Это главный его просчет.
— Трудно понять логику немца, жившего в Советской России, — проронил Мозер.
— И тем не менее это его не оправдывает. С сегодняшнего дня снимите с него наружную службу. Пусть успокоится. Предлагаю вам лично заняться Штайнером без всяких посредников, типа Шульце. Вам будет легче изучить его внутреннее содержание. Учитывая ваши с ним давние отношения, рекомендую привлечь его в качестве осведомителя. Действия генерала Хюбнера мы должны контролировать, учитывая, что его мать лично знакома с фюрером.
— Слушаюсь, группенфюрер.
ГЛАВА 17
Прошло три месяца. Генрих Штайнер уже несколько дней не замечал слежки.
«Похоже, они отстали», — подумал он.
Повседневная служба в военном министерстве проходила в обычном однообразном режиме. Работы было много, постоянные командировки целиком захватили его. Отсюда новые знакомства и неожиданные встречи со старыми друзьями. Генрих присутствовал на испытаниях нового истребителя. Когда самолет приземлился, он увидел своего давнего приятеля. К нему, улыбаясь, подошел Адольф Ничке:
— Признаюсь, Генрих, не ожидал я тебя здесь увидеть.
— И для меня это довольно таки неожиданная, но приятная встреча, — отреагировал Штайнер.
— Надеюсь, ты помнишь наши веселые застолья в далеком городе Ливенске?
— Я часто их вспоминаю.
— В таком случае приглашаю тебя сегодня вечером в ресторан, где мы в узком кругу отметим удачное испытание нового истребителя, — заявил Ничке.
— Я обязательно приду, — ответил Генрих.
Наступил вечер, и Генрих вошел в ресторан. Его встретил радостный Адольф Ничке.
— Наконец, мой друг, почти все собрались. Остался еще очень важный гость. Это настоящий ас, но, увы, он избрал иной путь и, как всегда, задерживается. Да вы его хорошо знаете, дорогой друг.
Штайнер присел за стол в том месте, где ему указали. Рядом было одно свободное место. За столом присутствовало не меньше десяти пилотов. Некоторые из них с интересом обсуждали летные качества нового истребителя, а другие молча слушали и ожидали наступления очередной попойки офицеров. Прошло еще некоторое время, и вот пришел опоздавший гость. Он был в штатском костюме. Увидев его, Штайнер все понял. Адольф Ничке представил всем своего гостя, это был Рейнхард Гейдрих. Спустя минуту гость разместился рядом с Генрихом. Увидев Штайнера, гость как будто бы не удивился и лишь кивнул ему на приветствие. Адольф произнес тост, и все выпили. Штайнер чувствовал, что назревала беседа с его застольным соседом. Он вдруг понял, что его за этот прекрасный стол привело не простое стечение обстоятельств, а сама судьба привела его сюда на новые испытания.