Шрифт:
Глава 1
– Что?.. Что происходит? Что это за место? Ах… Нет! Пустите меня! Пустите! Нет… Кто… Кто здесь?!
– Я.
– Кто? Как тебя зовут? Кто ты? Зачем я здесь?.. Эй! Эй! Не молчи! Почему?! Хватит! Так нечестно! Слышишь? Тебе за это здорово влетит! Меня уже ищут!!! Нет, не смейся! Это правда!!! И найдут непременно! Да, да! Непременно! Понятно?!
– Тебя уже больше никто не найдет.
– Нет! Ты врешь! Я знаю это! Я же еще и сбежать могу! Почти из веревок выбралась!
– Не думаю…
– П-почему?
– Потому что из этого места нет выхода, дорогуша.
***
Множество
Но не они одни.
Круглая луна, уныло поглядывающая на водную гладь, уже потеряла царственно бледное сияние. И обещала уступить свое место другому светилу. А та тихая прохлада, которую она так тщательно хранила, медленно таяла, и была готова преобразиться в шум суетливого дня.
Вскоре над кривым фоном невысоких гор, отделяющих светлеющее небо от водной глади, появилась желтая полоса. Она стремительно росла и круглела, а вместе с ней и голубело небо, раскрашивая одиночные размазанные облака в белый цвет.
Лучи выползающего солнца неуверенно коснулись одинокой лодки, устало качающейся на воде. В ней, сгорбившись, сидели два человека, и держали в руках старенькие облупившиеся удочки. Головы им прикрывали потрепанные соломенные шляпы, и тот, что сидел слева, постоянно ее подправлял. Второй же не оставлял в покое свою седую бороду – постоянно чесал ее.
Рыбаки нервничали. Ведь уже проторчали здесь не час, и не два, а так ничего толком и не поймали.
Леска иногда напрягалась, но добыча постоянно срывалась с крючка. И в этот раз… Взмахнув широким хвостом, толстый карась мигнул сверкающей на восходящем солнце чешуей, и устремился обратно в водное царство.
Кто же знал, что этот тихий воскресный день окажется «пустым»?
Как, впрочем, и вчерашний… Уму непостижимо, что это случилось. Что это оказалось правдой. Ведь еще год назад Людка, что жила в рассохшейся избе на окраине, бегала по всей деревне и кричала, что скоро придет большое несчастье. Однако, многие ей не верили. А она, чуть ли не рыдая, приставала на улице к людям и рассказывала о «злоягодах», рассадники которой она видела в лесу.
Но умные сельчане знали, что Людкина «злоягода» на самом деле была обычной земляникой. Потому они только усмехались и махали руками на ее отчаянные предсказания. Однако, Людку это не остановило: она начала ломиться в дома и умолять всех уехать. Иной раз даже на колени падала, но все равно осталась не услышанной.
А потом она на какое-то время исчезла. То ли уехала, то ли заперлась в доме – никто не знал. Да и особо и не горел желанием узнать. Когда она появилась, то взялась за прежнее. Вскоре людям надоели ее глупые попытки их вразумить. Так старожил-охотник Петрович как-то встретил Людку на улице. Та держала за рукав бабу Машу, и на повышенных тонах просила убраться из деревни. Перепуганная старушка просила отстать от нее, но Людка ее не слушала. Петрович решил, что без его помощи не обойтись, и объяснил Людке, что никаких «злоягод» не существует. Но когда Людка стала что-то старательно ему объяснять, то он не выдержал и влепил ей пощечину. Девушка разрыдалась и убежала, пригрозив, что он об этом сильно пожалеет.
Эта история облетела всю деревню. Некоторые люди на собрании Совета просили применить к бунтарке «соответствующие меры», но глава дал решительный отказ.
Однако, это не спасло Людку. Ее стали тихо презирать и смеяться над ней. Но все же, не все от нее отвернулись. Осталась единственная подруга, которая могла ее выслушать и не погнать прочь – Катя, сестра здоровяка Андрея, который Людку как раз-таки и ненавидел. Тот не раз предупреждал ее не водиться с «прокаженной», но Катя его игнорировала.
Люда была общительной и жизнерадостной. Она без памяти любила здорового пса Кати, и тот отвечал ей взаимностью. Едва завидев рыжие кудри Люды, он мотал пушистым хвостом и прыгал. Иногда вырывал поводок из рук хозяйки и бежал облизывать ей руки.
Кате это нравилось, потому она не видела в подруге угрозы.
Но между тем все знали, что Людка слегка «того». С тех самых пор, как два года назад от тяжелой болезни умерла ее матушка и она осталась совершенно одна.
В середине осени Людка как с цепи сорвалась. Орала на прохожих, ругалась и разговаривала сама с собой. Даже устроила драку в магазине, за последнюю булку хлеба. После этого с Людкой перестали здороваться на улице, да и Катя начала попросту избегать ее.
А в конце ноября, когда из леса вышли волки и сожрали скотину живших у леса фермеров, во всем обвинили Людку. Кто-то видел, как эти твари ошивались вокруг ее дома, а пара из них даже бродила по ее двору! Но потом нескольких пристрелили охотники, и звери исчезли так же внезапно, как и появились.
Тогда поползли слухи.
В декабре хулиган Пашка, столкнулся с Людкой в хлебном магазине. Девушка тогда покупала буханку ржаного. Завидев ее, мальчишка громко выкрикнул: «Ведьма!», и убежал. Правда, тогда же дома и получил подзатыльник от отца и нравоучительную лекцию от деда. Но это не помогло. Потому что и тот, и другой, иногда сами называли ее так. Что тогда взять с ребенка?
Сельчане переставали шушукаться, едва замечали идущую по улице Люду, приторно ей улыбались и провожали презрительными взглядами. Все надеялись на то, что она уедет работать в город, и забудет о Михайлово. Перед Новым Годом так и случилось. Людка уехала, но через два месяца вернулась на сером джипе в компании трех мужчин, одетых в странные темные одежды с капюшонами. На груди у одного болталось нечто, похожее на большую золотую снежинку с красным камнем посередине. Незнакомцы заходили в ее ветхий дом, там и пропадали по несколько дней. А потом у Людки появились деньги. Она накупила себе новой одежды, и даже обзавелась собственной золотой «снежинкой».
И вот тогда в душах многих сельчан поселился страх.
Потом соседка Людки, Зинаида Петровна, заметила, как утром Людка и ее новые друзья уходили в лес. Вечером в доме девушки свет так и не загорелся, отчего женщина решила, что та домой так и не вернулась. У Петровны же было двое маленьких детей, и она жутко боялась, как бы с ними ничего не случилось. Ибо те часто пытались перелезть через забор в Людкин двор, несмотря на строгий запрет матери, и своровать в заросшем дворе клубники.
Но через день Людка вернулась. Ее друзья уехали и больше не появлялись, а вот она стала еще больше вести себя странно. Успокоилась и больше не реагировала на обидные слова, брошенные вслед. Ее взгляд потяжелел, а на лице застыла едва заметная улыбка. Она больше не снимала свое темное платье с капюшоном, и носила его днями напролет. Катя заметила, что ее пес больше не радовался девушке. Теперь он настороженно стоял и тихо рычал. Но заговорить с Людкой Катя больше не решалась. Завидев ее, она разворачивалась и уходила.