Тайна моего отражения
Шрифт:
– Ты что, хочешь сказать, что… Что этот тип в джинсах был послан Игорем?
Именно в этот момент я вдруг поняла, – с отчетливой ясностью поняла! – что этот парень русский! Да, я была права, он иностранец, я верно почувствовала, что он не француз; но мне и в голову не пришло связать его с Россией! Но он русский, я это просто чувствую, и эта манера носить джинсовый костюм… Он русский, русский!
Мне стало так плохо от этой мысли, что я аж скрючилась на стуле.
Джонатан внимательно глянул на меня, но ничего не спросил. А я была не в силах произнести то, что сейчас поняла:
– Я ничего не хочу сказать, – как бы сожалея, проговорил Джонатан. – Я просто не люблю совпадений. Но Игорь твой как минимум о чем-то знал… Ты не можешь рассказать мне еще раз ваш телефонный разговор?
– Какой? – проскрипела я с трудом, едва переводя дыхание от пронзившей меня мысли.
– Когда он впервые услышал от тебя про Шерил?
– Сейчас вспомню…
Я прекрасно помнила, но мне нужно было прийти в себя, расслабить сведенное судорогой горло.
– Я… – начала я, откашливаясь, – я еще раньше ему говорила пару раз, что встретила девушку, похожую на меня. Но он не обратил внимания на мои слова, только подшучивал… до тех пор, пока я ему не сказала, что ее зовут Шерил Диксон. Вернее, сначала он спросил меня, француженка ли она. Я ответила: американка. У меня было ощущение, что он аж подпрыгнул на том конце провода. Я даже спросила его, что он имеет против американцев. Потом он поинтересовался, как ее зовут, и тут же закричал, что меня не слышно. И что он перезвонит на следующий день.
– Перезвонил?
– Да.
– И как прошел этот разговор?
– Было очень плохо слышно. Он сказал, что звонит из автомата. И чтобы я не звонила домой, он будет сам звонить. Я еще подумала, что он завел себе другую женщину…
– Можешь не беспокоиться, – хмуро сказал Джонатан. – Эта история далека от любовных интрижек. Что тебе еще сказал Игорь в том разговоре из автомата?
– Спрашивал, получила ли я посылку от него… В это время как раз в Париже был Сережа. Он мне привез посылку от Игоря – помнишь наш «русский обед»?
– Ты с ним встречалась одна или с Шерил? – быстро спросил Джонатан.
– Одна.
– Долго он пробыл в Париже, не знаешь?
– Он должен был быть в Париже всего один день, но потом еще задержался, только я с ним больше не виделась. Я его недолюбливаю… К тому же и не за чем было: я в первый же день получила посылку от Игоря и передала свою.
– Ты что-то передавала Игорю?
– Письмо. И фотографии! Игорь напомнил мне, что я ему обещала прислать наши с Шерил фото!
– И как он отреагировал на них, когда получил?
– Он позвонил и стал кричать, что я в опасности и что я должна немедленно прекратить общаться с Шерил и переехать на новую квартиру. Велел никому адреса не давать, даже Шерил.
Джонатан вдруг поднялся и сделал несколько шагов по комнате.
– Ты не могла бы мне дать сигарету? – с деланой небрежностью спросил он.
– Разумеется, – полезла я за сигаретами в сумку, – и сама с тобой покурю, раз можно… А то я думала, что у тебя нельзя…
Поймав выражение моих глаз, он добавил:
– Я курю только изредка, когда…
– Нервничаешь? – догадалась я. Игорь, бывало, закуривал, когда нервничал.
– Когда пью алкоголь.
Кажется, Джонатану не понравилось мое предположение, что он способен нервничать. Наверное, это выходило за рамки образа невозмутимого англичанина,
Я кивнула, изображая, к удовлетворению Джонатана, согласие с предложенной мне версией. Он взял у меня сигарету, дал мне прикурить и затянулся сам. Курил он по-настоящему, это я вам точно могу сказать – должно быть, не так уж давно бросил.
– Для Игоря сошлись фрагменты какой-то информации, – задумчиво проговорил Джонатан. – Он уже что-то знал о Шерил и ею интересовался… Если твоя догадка верна и к Кати приходил действительно Сережа… Откуда он прилетел в Париж? Не из Штатов ли?
– Из Москвы. Во всяком случае, я так думала… Нет, конечно, из Москвы! Он ведь мне привез посылку от Игоря!
– Что было в посылке?
– Письмо от Игоря…
– Письмо он мог и в Штаты с собой взять, этот Сережа.
– Но там была еще квашеная капуста! И черный хлеб! Такое можно только в Москве найти!
– И на Брайтон-Бич в Нью-Йорке. Там большая русская колония, русские магазины, русские кафе и даже меню на русском языке…
– О боже…
– Боюсь, что ты права, и твой знакомый Сережа, который работает у твоего дружка Игоря, действительно ездил в Америку и искал там Шерил… – добил меня Джонатан. – У тебя нет случайно его фотографии? Показать бы Кати!
Я только покачала головой. Мне вдруг стало неимоверно холодно.
– И послал его туда твой Игорь. Он зачем-то разыскивал Шерил. Именно Шерил, не зная, как она выглядит и не имея представления, что вы похожи… И ему не пришло в голову беспокоиться о какой-то, похожей на тебя девушке, о которой ты ему говорила вскользь, пока он был уверен, что искомая им Шерил Диксон живет в Штатах. Но они узнали от Кати, что она уехала в Европу. Когда ты в телефонном разговоре произнесла, что эта похожая девушка – американка, Игорь насторожился и спросил ее имя… Ты назвала: Шерил Диксон, чем и подтвердила его худшие опасения… Заботясь о твоей безопасности, он потребовал, чтобы ты переехала. Но одновременно, Оля, ты ему помогла. Ему уже не надо было искать Шерил по всей Европе – ты же сказала Игорю, что встретила ее в Париже…
Меня трясло. Внимательно глянув на меня, Джонатан подошел к столу, заботливо подлил мне вина и заставил выпить. Зубы стучали о тонкое стекло, и вино потекло по моему подбородку. Джонатан встал, обошел стол и, наклонившись ко мне, вытер салфеткой мое лицо. Глаза его смотрели на меня нежно, но это выражение быстро сменилось серьезной сосредоточенностью. Он взял свой стул и поставил возле моего так, что его колени касались моих, постыдно трясущихся колен – точно так, как они тряслись у Шерил, когда я рассуждала о своей непоколебимой нормальности…
Джонатан стал легонько растирать мои колени, пока моя дрожь из крупной не превратилась в мелкую. Тогда, заглянув мне в глаза, он взял мое лицо в руки и приблизился ко мне так, что у меня зрение расфокусировалось – почти так же мы сидели на моем диване еще столь недавно с Шерил, – и прошептал:
– Успокойся, Оля. Это очень важно – уметь быть спокойным. И помни, что ты не одна. Ты можешь на меня положиться.
Он притянул меня к себе, прижался щекой к моим позорным коротким волосам, и мы некоторое время тихо сидели так, не шевелясь. Я согрелась и перестала дрожать, как бездомный пес. Потом Джонатан отодвинулся, посмотрел на меня: