Тайна Мумии. Рассказы о мумиях. Том II
Шрифт:
— Мистер Петтигрю! — хрипло воскликнул Корам. — Мистер Петтигрю! Произошла какая-то ошибка…
— Ошибки нет, достопочтенный сэр, — загромыхал Морис Клау. — Глядите, при нем острый нож, чтобы с помощью его отрезать голову жреца!
Клау был прав. На полу рядом с упавшей мумией лежал раскрытый нож!
Гримсби тяжело дышал и удивленно поглядывал на своего пленника. Петтигрю, похоже, еще не осознал, что случилось. Корам нервно прочистил горло.
То была одна из самых странных сцен, какую мне доводилось видеть.
— Мистер Петтигрю, — начал Корам, — не соблаговолите ли объяснить…
— Я дам объяснение вам, — прервал его Морис Клау. — Вы спрашиваете, — и он воздел длинный палец, — зачем было мистеру Петтигрю отрезать голову у собственной мумии? Ответ мой — затем же, зачем отрезал мистер Петтигрю голову у мумии из «Сотбис». Отвечаю — затем же, зачем отрезал он голову мумии в моем доме и явился сюда, дабы отрубить голову четвертой мумии. Что ищет он здесь? Ищет он «Книгу светильников»!
Клау умолк, обводя нас взглядом. Вероятно, за исключением пленника, я один понимал смысл его слов.
— Изложил я мистеру Сирльзу, — продолжал Клау, — историю той книги. Содержался в ней ритуал древней египетской церемониальной магии. Она бесценна; даровала она владельцам своим власть, что превыше власти царей!
Но когда настал конец роду Панхаура, исчезла книга. Где очутилась она? Как гласит весьма редкая летопись — сохранились лишь две копии ее, причем находится одна у меня, другая же у мистера Петтигрю! — была спрятана книга в черепе мумии жреца либо жрицы храма!
Петтигрю глядел на него в немом изумлении.
— Мистер Петтигрю только недавно приобрел ценный манускрипт, где говорится о том; и будучи большим энтузиастом, джентльмены, — он широко развел руки, — ибо все мы, коллекционеры, энтузиастами являемся, принялся мистер Петтигрю за работу, обезглавив первую попавшуюся мумию жрицы того храма. То была его мумия. Но бесценного папируса в ее черепе не было! Все те мумии известны в истории; в Европе их всего лишь пять.
— Пять? — выпалил Петтигрю.
— Да, пять, — ответил Клау. — Вы считали, что только четыре, а? Притворяясь неведущим, позвали вы полицию и показали изуродованную мумию. То было хорошо. То было умно. После того никто не подозревал вас в преступлениях — никто, кроме старого глупца, каковой знал, что приобрели вы вторую копию той ценной, наставительной летописи! И вы не колеблясь воспользовались ключами, полученными в качестве попечителя, дабы добраться до мумии Мензье.
Клау обернулся к Гримсби и Кораму.
— Джентльмены, судебного преследования не будет. Лихорадка познания — болезнь, но никогда не преступление.
— Согласен, — отвечал Корам. — Ареста и суда не будет; скандал нам ни к чему. Мистер Петтигрю, мне очень, очень жаль.
Гримсби с кислой миной освободил нашего пленника от наручников. На морщинистом лице Петтигрю появилось странное выражение.
— Больше всего я лично сожалею о том, — сказал он сухо, но с горевшим в глазах пылким огнем истинного исследователя, — и простите мне эти слова, Корам, ибо я глубоко вам обязан — что не смогу теперь отрезать голову четвертой мумии!
Мистер Марк Петтигрю, вне всякого сомнения, был весьма настойчивым, несдержанным на язык и язвительным человеком.
— Это бесполезно, — загрохотал Морис Клау. — Два года назад, в Египте, я нашел пятую мумию! И тогда, — он картинно воздел руки, — я обезглавил ее!
— Что?! — вскричал Петтигрю и е безумным взором бросился на Клау.
— Ах! — проговорил Клау, не сдвинувшись с места. — В том-то и вопрос есть — что? И я вам не скажу!
Он извлек из кармана пузырек и увлажнил вербеной лицо мистера Петтигрю.
Футляры для мумий. Гравюра из книги Б. де Монфокона «L’Antiquite expliquee et representee en figures» (1719–1724)
Артур Вейгалл
ЗЛЫЕ ЧАРЫ ДРЕВНЕЕГИПЕТСКИХ ДУХОВ
(1924)
{42}
В период недавних раскопок, которые привели к открытию гробницы Тутанхамона, в доме мистера Говарда Картера обитала канарейка, ежедневно радовавшая его счастливыми песнями. Но в тот день, когда был обнаружен вход в гробницу, в дом пробралась кобра, внезапно набросилась на птичку и проглотила ее. Кобры в Египте редки, зимой же почти не встречаются; однако в древние времена они считались символом царской власти, и фараоны носили на лбу знак кобры, словно подчеркивая свою силу и способность нанести врагу смертельный укус. Поэтому люди, верящие в предзнаменования и проклятия, интерпретировали случай с канарейкой так: дух новонайденного фараона, в подобающем виде царственной кобры, уничтожил счастье исследователей, символом которого выступала типичная для мирного английского дома певчая птичка.
На исходе сезона лорд Карнарвон получил таинственный укус в лицо и умер.
Миллионы людей по всему миру задавались вопросом, не была ли смерть исследователя гробницы вызвана каким-то исходящим из нее зловещим влиянием; распространился даже рассказ о том, что на стене царской усыпальницы было написано определенное проклятие. Это, однако, выдумка.
Нам известны лишь немногие подобные проклятия времен восемнадцатой и девятнадцатой династий Древнего Египта, то есть периода, охватывающего столетие или два до и после Тутанхамона; в целом они нехарактерны для любой эпохи царствования фараонов.
Если же проклятия и появляются, то только для того, чтобы вселить ужас в грабителей гробниц тех же времен — ведь в поисках украшений они могли расчленить мумию или повредить усыпальницу, а это привело бы к утрате личности умершего, что, по представлениям египтян, угрожало благополучию его духа в потустороннем мире. Мумия и гробница являлись земным обиталищем бесплотного духа; стереть с лица земли то или другое значило оставить дух бездомным и безымянным. С другой стороны, посещение гробницы с целью возрождения памяти об усопшем египтяне всегда считали самым похвальным деянием. На стенах склепов часто встречаются надписи, из которых можно узнать, что чья-то дружеская рука привела могилу в порядок после многих лет забвения.
В качестве примера подобных проклятий я хотел бы процитировать перевод надписи с погребальной статуи некоего Урсу, горного инженера, жившего менее чем за сто лет до Тутанхамона. «Тот, кто нарушит границы моих владений», — говорится в ней, — «либо повредит мою гробницу или извлечет мою мумию, будет проклят богом Солнца. Он не завещает детям своих богов; сердце его не будет знать радости жизни; он не получит воды [для своего духа] в могиле; его душа будет навеки уничтожена». На стене гробницы Хархуфа