Тайна наследницы

Бабкин Борис Николаевич

— Ты забыл о сходняке в Люберцах? — осторожно напомнил Поп.

— Я все решил! — не стал слушать Князь. — Дед звонил?

— Да, — кивнул Поп. — Там все путем. Росомаха пока жив, — правильно понял он вопрос.

Князь хмыкнул и заговорил о другом.

— А менты лихо там сработали. Убрали всех, кто чего-то конкретное знал. Чувствую, что голова здесь, в Москве, но сейчас первое — Шляхтич! Этот паскуда может все перечеркнуть. Он последний, кто был с Аляской, поэтому вполне может что-то знать. Тумина писала, что мать и дочь умерли. Ксивы пришли и подписаны. Токо я не въеду вот во что. Какие-то там игреки, иксы, мать их, и зета. А вместо нотариуса вообще какой-то знак, типа орлиной башки. Как все это понять?

— В некоторых Штатах

существует такое правило, что ли. Можно подписаться каким-то знаком. А когда придет время, уже в присутствии наследника вскрываются копии точно таких же документов, где указаны фамилии свидетелей и нотариуса, — принялся объяснять Малыш. — В общем, Аляска здорово подстраховался.

— Погодь, умник, — остановил его Князь. — Все равно ничего не понял. Ни хрена не понимаю. Нужен Шляхтич. Зря мы его отпустили. Не будь я законником, я бы из этой суки все выбил. А так… — Он посмотрел на перстень. — Похоже, устал я. Порой хочется и баба чтоб дома ждала, и чтоб детишки папой называли. Но прежде надо разобраться с этим наследством. Вдруг ошибаемся мы и Вика совсем не та.

— А кто указал на эту девку? — поинтересовался Малыш.

— Да подсказали, — вздохнул Князь. — Был приятель у Аляски, он перед кончиной в зоне сказал. Трупы дочери и матери в Штатах захоронены, а нам на Вику показали. Я вот уже не раз думал: не она это. Другая Виктория есть, и тоже Антонова. Мы на нее благодаря менту вышли. Тоже в Штатах рождена, но у ее матери муж был, а Аляска просто зарок давал, что его баба, которая родит, будет свободной от всяких штампов. Нет никого, кто бы подтвердил, что Аляска спал с этой Надеждой Сергеевной. Он авантюрист. Золотом начал заниматься с двенадцати лет. На лоток мыл и продавал старателям. А в шестнадцать начал прогнозы делать. Ну вроде как разведчик. В геологии такая профессия есть — по каким-то признакам месторождение золота находить. Хрен его знает как, но у Аляски нюх был. Ни разу не ошибся. В восемьдесят девятом он купил Долину. Сделаю там, говорит, курортный центр. Когда его менты подергивать начали, он исчез. В Аляску ходил, как с магазина домой. Правда, базар шел, что ему помогает кто-то из погранцов. Я был уверен, что Вика его дочь. И Марецкого свел с ней. Мне цинканули, что захват будет, вот я его и задержал с отлетом. Повесили на него труп мужа его бывшей, но Мильсон отмазал. Капитан меня не узнает, поди, а он мне жизнь спас в Хабаровске на пересылке. Меня там кум, начальник оперчасти, в сучью хату сунул за то, что я ему в морду плюнул. А там пятеро из Владимира были, с пресс-хаты в зону шли.

— Погоди, — остановил Малыш. — Что такое пресс-хата?

— В крытой камера есть, особо борзых по отношению к ментам туда и кидали. Хари на усиленной кормежке, им бросают кого поломать, а иногда даже петушком сделать. Вот туда и Марецкого сунули. Хана бы мне была, если б не он. Что он делал, мама моя родная! — качнул головой Князь. — Менты влетели, он и их окучивать начал. Глаза волчьи, для него все тогда «духами» были. Еле остановили, чтобы баба-медичка подошла, укол сделала. Хозяин тюрьмы прибежал, увидел меня в этой сучьей хате и понял все. Оперу навтыкал по самое некуда, ну а меня по масти определили. Беспредельщиков потом в ветлаге под деревья сунули. А когда Марецкий откинулся, я посоветовал ему на золотишке себя попробовать. Мужики одной артели его взяли и потом не раз благодарили. И работяга ништяковый, и постоять за своих если что… Приехали какие-то отморозки, он им пояснил, что артель никому ничего не должна. Мужики воспряли. В общем, все путем получилось, отблагодарил я Марецкого. А тут канитель эта с наследницей. И свел я их. Подпоил парнишек, чтоб они драку затеяли с Марецким, а как раз маманя с дочкой прошвырнуться вышли… Неужели ошибся? — в который раз задал себе вопрос Князь. И решительно встал. — Надо этого Шляхтича любым способом достать и жать, пока не расколется.

— Вот она, — кивнул Мердок на садившуюся в «десятку» девушку. — Вика Антонова.

Родилась в США, отец убит через два года. Говорят, по приказу Аляски. Мать, Антонова Надежда, имеет пару заправок на Ярославском шоссе, пару мотелей при них, четыре магазина в Москве и бар где-то на Петровке. Недалеко от столичной Думы. Баба красивая, умная, дела ведет неплохо. Любовник у нее — банкир. В общем, живет в свое удовольствие. Дочь тоже. Учится в инязе. Немецкий и английский. Занимается дзюдо и, кстати, неплохо выступает. Гордая, самоуверенная. «Десятку» выбрала сама, при этом любит похвастаться тем, что родилась в США. Мать ее переводчицей была у мужа. Она это, дочь Аляски.

— Берем! — решил Китаец.

— Торопишься! — остановил его Мердок. — Придет распоряжение от шефа, будем брать. Сейчас посмотрим, куда она. И не забывай о двух телохранителях. — Он показал на тронувшуюся за «десяткой» «Вольво». — Там ребята — не забалуешь.

— Тогда надо брать маму, — сказала Зуйя. — А она вызовет девчонку.

— С матерью еще тяжелее, — возразил Мердок. — Ее охраняют четверо. А когда она с любовником, там, считай, взвод. Банкир Суровский Сергей Васильевич человек предусмотрительный. Собственно, не вместе они из-за дочери. Она не желает, чтобы хахаль мамы жил с ними, терпеть его не может. Он ей подарил роскошную машину, так она отдала ее в детский дом, а себе купила «десятку». Но с матерью отношения вполне нормальные.

— Она жаждет независимости, — выслушав Мердока, уверенно сказала Зуйя. — Когда узнает, что ее любимая мамочка изменила отцу с русским бандитом, пошлет ее подальше. Такие любят быть во главе, а не в тени. Именно поэтому она и не взяла машину любовника мамы. Договориться с ней будет легко.

— Я такого же мнения, — кивнул Китаец и нетерпеливо спросил: — Когда же будем работать?

— Когда укажет хозяин, — повторил Мердок и тронул машину.

— Мама! — весело крикнула Виктория. — Марецкий соизволил позвонить.

— И что? — холодно спросила мать из соседней комнаты.

— Поздравляет тебя с днем рождения! Говорит, что перстень — это подарок. Он хочет поговорить…

— У меня нет времени, — тем же тоном остановила ее мать. — и скажи, что за подарок спасибо, как и за поздравление, но больше подарков я не приму.

— Зачем ты так? — прикрыв телефон рукой, тихо спросила Вика и услышала в трубке голос Марецкого:

— Извините за звонок и прощайте. Больше беспокоить не стану.

— Зачем ты так? — снова спросила дочь. — Он просто хотел…

Надежда Сергеевна подошла к ней.

— Это долго объяснять. Я в последнее время все чаще вспоминаю его, хотя прекрасно понимаю, что мы не сможем быть вместе. Я ни разу не была с женатым и никогда не буду. Сегодня меня познакомят с человеком, и надеюсь…

— Значит, Гарри получил отставку! — обрадовалась Вика. — Но хотя бы сегодня ты не приведешь домой этого нового? — подковырнула дочь. — Правда, против Марецкого я бы не возразила.

— Уж не влюблена ли ты в него? — внимательно взглянула на нее Надежда Сергеевна. — Скажу честно, я была бы рада, если бы ты была с ним. Тебе нужен сильный, надежный мужчина. А Марецкий как раз… Впрочем, давай о нем больше не говорить.

— Обещаю, ни слова. — Дочь приложила к сердцу руку.

Хабаровск

Дед долго и весело смеялся. Находившиеся в доме тревожно поглядывали на него, не зная, чего ожидать. Только Гранит, казалось, не обращал ни на что внимания.

— Эти хохлы вообще-то отличные воины, — наконец проговорил Дед. — Но ты, Гранит, просто герой. Ну а ты, якутская морда, вообще сделал все лучше не бывает.

— Я Лис, — тихо поправил его якут.

— Теперь ходи и оглядывайся, — заметил Росомаха. — Колымские не простят тебе груза. Все-таки сорок четыре килограмма и два камушка. Представь, сколько бабок они потеряли. Я уж не говорю о тех, кого повязали. А впрочем, хохлы бы их все равно положили. Хапнули бы все и исчезли.