Тайна ночных вспышек
Шрифт:
Я попросил у дяди разрешения взять его лодочный фонарь, а тетя выдала нам целую кучу всяких вкусностей из своих припасов. Все это мы водрузили на багажники велосипедов и отправились в путь.
К нашему постоянному месту встречи мы приехали первыми, но вскоре появились Эрик со Шнаппом, а чуть позже и Катя. К этому времени стало уже совсем темно. Фары на велосипеде у Эрика не было, поэтому он ехал в середине нашей кавалькады. Добравшись до перекрестка, мы свернули к лесу и через некоторое время оказались около хижины.
Здесь все было так же, как летом. В последний раз мы заделали отверстие в крыше
Повесив посреди хижины фонарь, мы бросили под отверстием охапку хвороста, затем засыпали земляной пол сухой травой, расстелили одеяла, и стали распаковывать наши съестные припасы.
Наконец, порядок был наведен. Эрик принес воды из ближайшего ручейка. Старый котел, который мы раздобыли еще летом, вскоре запел веселую песенку. И мы расселись вокруг костра, ожидая, когда закипит вода.
— А теперь расскажи нам, Катя, что же ты обнаружила, — произнес я.
— Возможно, вы скажете, что тут нет ничего необычного… — начала она.
— Конечно, так именно мы и скажем! — воскликнул Эрик. — Давай, давай, не тяни, рассказывай!
— Связано это с одним домом, — продолжала Катя.
— И что это за дом? — перебил ее Очкарик.
— Да вы его хорошо знаете. Это тот, что стоит на откосе, около пляжа. К нему снизу ведет довольно длинная деревянная лестница.
— Там голубые ставни, так ведь? — уточнил Эрик. — Его на лето сдавали в аренду какой-то шведской семье.
Катя утвердительно кивнула.
— Да, это он.
— Примерно в том направлении, — определил Эрик, махнув рукой направо. — Если пойти отсюда по лесу, то выйдешь на просеку, а потом на дорогу, вдоль которой разбросано несколько летних домиков. Крайний и есть дом с голубыми ставнями.
— Правильно, — ответила Катя. — Отсюда действительно можно к нему выйти. Вокруг дома большой сад, но он уже давно запущен и, как мне кажется, одичал. Шведы летом там тоже ничем не занимались.
— Подожди-ка, — сказал Очкарик. — Внизу, около лестницы, находится спуск к прогулочным лодкам, не так ли?
— Да. А ты, Ким, знаешь, о чем идет речь?
— Конечно. Я лишь ожидаю, когда мы узнаем, что, собственно, в этом доме таинственного.
— Теперь как раз переходим к этому моменту, — засмеялась Катя. — Однако минуточку. Вода закипела, и мне нужно заварить чай…
Наша подруга занялась чаем, а мы сидели молча, ожидая, когда она закончит приготовления и продолжит свой рассказ. При этом делали вид, что дым от костра нам нисколько не мешает.
Собственно, метод этот применялся еще североамериканскими индейцами: костер посередине и дыра в верхней части хижины или вигвама для выхода дыма. Может, дым от датских костров отличается чем-то от индейских. Этого я не знаю. Но дым нашего костра «никак не хотел уходить наверх в отверстие. Глаза слезились, и нас одолевал кашель. Но мы не проронили ни слова недовольства. Раз индейцы стойко переносили такое неудобство, то могли потерпеть и мы.
Если не считать дыма, в хижине было довольно уютно. Стало совсем тепло. В отблесках пламени все выглядело несколько таинственно и даже торжественно. Фонарь мы потушили, так что внутренность нашего убогого сооружения освещалась лишь костром. Катя вытащила из своей поклажи печенье и половину песочного торта. Затем последовали нож, чайные ложки, сахар и чашки. Она разлила чай, разрезала на четыре части торт и села рядом со мной к костру.
Чай сильно отдавал дымом. Но никто из нас не обращал на это внимания. Напротив, все утверждали, что чай просто великолепен. Так мы сидели, наслаждаясь тишиной, теплом и Катиным угощением. Ведь это была совсем иная жизнь, чем занятия в школе!
Шнапп лежал рядом, поглядывая на нас укоризненно. Но он ведь ничего не знал об индейцах!
Когда мы расправились с тортом и Катя налила нам еще по чашечке чая, Эрик, Очкарик и я закурили трубки, уселись поудобнее и приготовились слушать продолжение Катиного рассказа.
— Так вот, — сказала она, — на прошлой неделе случилось нечто необычное. Я ходила в соседний поселок в кино. А поскольку велосипед был не в порядке, то шла туда и возвращалась домой пешком. На обратном пути мне почему-то захотелось пройтись по пляжу. Было около десяти часов вечера, и кругом царила густая темнота.
— И тут ты прошла мимо дома с голубыми ставнями?
— Да, — ответила она, — и вдруг заметила наверху свет.
— Свет?!
— Да, хотя, собственно, это было необычное освещение. Я хочу сказать, что электрический свет-то не включался вовсе. Был виден лишь слабый мигающий лучик, как будто кто-то ходил по дому, подсвечивая себе карманным фонариком. Остановившись, я внимательно присмотрелась.
— Минуточку, — прервал я ее. — Ты увидела свет внутри дома. Разве ставни на окнах не были закрыты?
— Нет, насколько я помню, нет. Это-то и удивительно. Правда, в тот вечер я об этом не подумала. Я долго стояла на берегу, посматривая наверх, в сторону дома. Сначала я было подумала, что в доме горит камин, так как свет-то был мерцающий. Но потом все же пришла к выводу, что это — карманный фонарик.
Катя на минутку замолчала, и Эрик сказал:
— Можно прямо с ума сойти. Звучит интригующе. А что ты сделала потом?
— Я осторожно прокралась наверх по лестнице. Когда оказалась в саду, спряталась в кустах и стала наблюдать за домом. Через несколько минут свет погас. Я продолжала наблюдение в расчете, что услышу оттуда какие-нибудь звуки. Но все было тихо. Тогда я подползла поближе к дому и стала ждать.
— Чего же? — спросил удивленно Эрик.
— Что они, то есть те, кто находится в доме, выйдут. Потому что подумала: а вдруг это воры? Прождала не меньше четверти часа, но в доме по-прежнему было темно и никто из него не вышел.
— А что потом?
— Потом я пошла домой. Я не решилась оставаться там дольше, а то отец стал бы беспокоиться из-за моего долгого отсутствия.
Покуривая трубки, мы пытались осмыслить сказанное Катей. Она была права: случай выглядел довольно таинственным. Ведь если это был обычный вор-домушник, то для чего он остался в доме, выключив фонарик? Нормальный вор постарался бы исчезнуть оттуда поскорее.