Тайна Обители Спасения
Шрифт:
– Да, у полковника нет сердца, – согласился Самюэль.
Принц и доктор права молча кивнули.
– И никогда не было! – добавил врач.
– Ошибаетесь, ничто в мире не совершенно, – усмехнулся Лекок. – Наш глубокоуважаемый патрон прожил почти сто лет. За это время он предал всех своих друзей и отправил на тот свет большинство сообщников. И все-таки в нем осталось нечто человеческое. Однажды я видел, как он плачет. Полковник думал, что он один. Он сидел у изголовья ребенка, которого врачи приговорили к смерти, и без малейшего притворства обливался слезами.
– Черт побери, опять эта Фаншетта! – пожал плечами доктор права. – Он любит свою Фаншетту точно так же, как некоторые обожают собак и кошек!
– Он отдал ее самому трусливому мерзавцу во всей банде! – заметил Самюэль.
– Она сама этого захотела, – возразил Лекок. – В то время граф Корона, был прекрасен. Помню, он исполнял роль Альмавивы в «Севильском цирюльнике». Как он пел! Божественный голос! Однако не будем вдаваться в детали. Если даже Отец любит Фаншетту как домашнее животное, это не имеет никакого значения. Главное, что он действительно боготворит ее и обеспечил ей блестящее будущее. Одно дело – любить человека, другое – нуждаться в нем. Например, меня он терпеть не может, но я ему постоянно необходим. Не исключено, что лишь поэтому я еще жив. Мне кажется, я стал для него кем-то вроде домового. А может, я переоцениваю себя и значу для полковника не больше, чем привычный стол или удобное кресло. Кстати, в особняке полковника у меня есть тайные союзники. Горничная моего прекрасного врага, графини Корона, ежедневно докладывает мне, что новенького разнюхала.
Позавчера Фаншетта сообщила мне любопытную вещь.
Накануне полковнику стало очень плохо. Срочно послали за его врачом...
– Каким еще врачом? – удивленно спросил Самюэль.
– Слушай, ты что, и правда думаешь, что Отец глотал твои пилюли? – усмехнулся Лекок.
– Я лечил его совершенно честно, – серьезно произнес врач.
– Однако ты постоянно лелеял надежду, что в нужный момент тебе будет достаточно лишь угостить полковника особой микстурой, чтобы отправить его на тот свет. И остальные тоже надеялись на это, не так ли? Забудьте о своих наивных планах, – отрезал Лекок.
Он обвел своих собеседников презрительным взглядом.
– Ладно, я продолжаю, – вздохнул он. – Доктору пришлось немало потрудиться, чтобы не дать полковнику умереть. Полагаю, что эскулап посоветовал больному привести в порядок все дела.
Когда врач ушел, полковник велел, чтобы их с Фаншеттой оставили наедине.
Как вам известно, с недавних пор она занимает комнату, которая находится рядом со спальней полковника.
Думаю, вам все равно, как мне удалось узнать то, о чем я вам сейчас расскажу. Главное, что это чистая правда.
XX
ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ ПОЛКОВНИКА
Осушив пятый бокал пунша, Лекок продолжал: – Вы решили, что сделали грандиозное открытие: патрон захотел надуть вас, пообещав каждому, что объявит его своим преемником. Дорогие коллеги, я разгадал замысел полковника гораздо раньше вас. Но я отнюдь не обвиняю вас в плагиате. Это всего лишь совпадение, которое доказывает, что мы на правильном пути.
Вы решили, что старик впадает в детство. Уверяю вас, это не так. Просто гениальные люди часто бывают чем-то похожи на детей.
Когда он продумывал планы своих хитроумных операций, он мыслил свежо и непосредственно, как ребенок. Полагаю, что именно благодаря этому полковник всегда добивался успеха.
Это закон. Излишняя рассудочность вредна. Если книга тщательно продумана от начала до конца, ее скучно читать.
С недавних пор Отец целиком сосредоточился на том, что он называет своей лебединой песней или последним делом. При этом старик преследует две цели: он хочет, во-первых, обеспечить Фаншетте достойное будущее, а во-вторых, в очередной раз оставить нас в дураках.
Возможно, он размышлял над этим целые месяцы или даже годы...
Итак, три дня назад полковник усадил графиню Корона возле своей кровати и коротко обрисовал ей, что ее ждет.
В Новом Орлеане есть одна богатая и влиятельная семья. По происхождению эти люди – французы. Год назад старший сын путешествовал по Европе. Той зимой полковник Боццо и его внучка Фаншетта Корона жили в Риме. У полковника были причины не афишировать в Италии своего имени – отчасти из-за собственного прошлого, отчасти из-за репутации своего зятя, графа Корона. Поэтому старик представлялся как маркиз де Сен-Пьер. А Фаншетту звали мадемуазель де Сен-Пьер.
Как только американец увидел нашу красавицу, он, тут же без памяти влюбился в нее. Фаншетта – особа чувствительная, ее сердечко дрогнуло... Однако у полковника были свои планы. Внезапно он увез Фаншетту во Францию.
Перед отъездом старик имел с американцем серьезный разговор. Молодой человек заявил, что любит мадемуазель де Сен-Пьер и просит ее руки.
С тех пор юноша переписывается с полковником. Что же касается свадьбы, то это уже дело практически решенное.
– Как, при жизни Корона? – изумился Самюэль.
– Корона – полностью в руках у старика, – усмехнулся Лекок. – И если граф вздумает капризничать, то ему несдобровать.
Посерьезнев, Лекок продолжал:
– Я изложил вам предысторию и теперь перехожу к самому делу.
Полковник заявил Фаншетте, что ее супруг вскоре скончается или от воспаления мозга, или от воспаления легких.
Как видите, старик даже не позаботился толком выбрать болезнь, которая сведет в могилу его сообщника.
Последуем же примеру полковника: представим, что Фаншетта – вдова, поскольку она будет ею, когда патрон этого захочет.
Для вдовы Корона уже подыскали компаньонку, знатную англичанку, настоящую леди с безупречной репутацией; эта особа должна сопровождать Фаншетту до Нового Орлеана и вручить жениху документы мадемуазель де Сен-Пьер. Среди бумаг невесты будет и свидетельство о смерти ее престарелого родственника.
Остальное – проще простого: состоится свадьба – и концы в воду. Фаншетта будет принадлежать к одной из самых богатых и уважаемых семей мира.
Может быть, вы находите в плане полковника какие-нибудь изъяны? – насмешливо спросил Лекок, а затем продолжил: