Тайна острова Уали
Шрифт:
Но никто из пиратов и говорить не хотел. На задаваемые им вопросы в ответ слышалась только отвязная непристойная брань.
— Чтоб вам сдохнуть, негодяи! — орал Лайонел Скотт. — Я вижу, вы забываете, кто я такой! Только дайте добраться до вас, вас всех отправлю на тот свет. Как вы смели напасть на нас?
— Чтоб им сдохнуть, мерзавцам! — вторил ему визгливый голос Израэля Пирса. — Они сразу образумятся, как только я проткну своей длинной шпагой одного из этих молодчиков.
Это был тщедушный маленький неприметный человечек, неопределенного возраста с безвольными трясущимися руками. Воспитывался в пуританской семье богобоязненными родителями. Но, выбрав себе иную стезю, пошел по кривой дорожке.
Его слегка упитанная, гладко выбритая физиономия, с маленькой капитанской бородкой, своим пепельно-желтым цветом напоминала лимон, упавший с дерева и иссушенный знойным южным солнцем, придавшим ему темный пергаментный оттенок..
Толстый коротенький мясистый нос с багровыми прожилками, какой бывает обыкновенно у пьяниц, имел сизо-серый оттенок и выдавался далеко вперед, а близко посаженные выпученные мутные серые бегающие по сторонам глазки были спрятаны толстыми веками, что делало его еще более похожим на лимон. Да и зеленоватый коротенький камзол, короткие широкие бриджи и черные чулки, обтягивающие кривые мясистые ножки. На его лысой голове — треуголка с пером и широкая перевязь, державшая длинную шпагу.
Никто никогда бы и не смог подумать, что за этой комичной внешностью скрывается отъявленный скандалист, бретер и дуэлянт, а плюс к этому один из лучших фехтовальщиков Порт-Рояля.
В дверь протиснулся один из лесорубов. Мэт Шерилл. Здоровенный добродушный детина шести футов роста, и произнес тихим басом:
— Милорд, если они отказываются говорить, мы имеем полное право начать вешать их по одному. Вот прямо здесь, на притолоке, — сказал Стефан, указав на огромный крепкий железный крюк, на котором висела медная лампа, освещавшая кладовую. И начнем с этого крикуна, — продолжал он, хватая под руки тщедушного Израэля Пирса, и, подняв его, как пушинку, с нежностью посмотрел ему в глаза.
— Чтоб тебе сдохнуть, медведь! — заверещал от страха Пирс, беспомощно трепыхая толстыми кривыми ножками, в тонких шелковых чулочках, перетянутых под коленями красными лентами и грязных морских туфлях с огромными блестящими пряжками. — Я проткну тебя своей шпагой твое толстое пузо и вырежу твою черную печень!
— Не дадим, Израэля в обиду, не дадим, будь мы прокляты! — прогремел из глубины комнаты чей-то бас, в открытом дверном проеме виднелось множество свирепых, дочерна загорелых и закопченных пороховой гарью бородатых лиц. Но, увы, все пираты были крепко связаны, и вокруг них была дюжина не менее свирепых крепких и отнюдь не менее страшных мужчин.
— Не торопись, Мэт, они будут благоразумны. Если не хотите этого, то вы должны рассказать нам все честно и прямо как на духу, — громко прозвучали слова лорда Бедфорда, размахивающего пистолетом.
— Ну ладно! Ваша взяла, так что вы хотите? — спросил Лайонел Скотт, глядя на лорда Бедфорда. — Говорите быстрей, сударь, и давайте покончим с этой комедией.
— Где моя дочь? — грозно прозвучали слова лорда Бедфорда, размахивающего пистолетом перед носом Лайонела Скотта.
Лайонел Скотт сразу изменился в лице, его лживая трусливая душонка задрожала, он понял, что живым им из этой передряги уж точно не выбраться.
— Отдадим пленницу — и дело с концом, Катарина на корабле, жива и невредима, ее привезли, чтобы продать. За нее обещаны хорошие деньги. Но мы готовы совершить обмен. Как насчет тысячи гиней?
— А кто у вас капитан? Он остался на корабле или здесь с вами? — спросил лорд Бедфорд.
— Лайонел Скотт стал нашим капитаном! — отвечал Израэль Пирс.
— Да! Теперь я капитан! И эти негодяи все охотно поддержали меня, — продолжал Лайонел Скотт, — и я предлагаю вам сыграть со мной в пикет, раз уж такое дело.
— Зачем же нам играть с тобой, бандитом, в карты?
— Вот моя ставка! — корсар небрежно бросил на стол, покрытый зеленым сукном, серо-голубую бархатную изящную сумочку, принадлежащую Катарине. — Чем ответите вы?
— А ваша жизнь, а жизнь вашей команды? Этого мало?
— Те презренные негодяи, которых вы связали, давным-давно ждут виселицы. Да и моя жизнь висит на волоске! Судьба пирата непредсказуема!
— И наши собственные жизни и жизни наших врагов для нас — тьфу! Любой моряк рано или поздно оказывается в пучине вод морских, а годом раньше или позже — какая разница?
— Ставлю триста гиней!
— Это другое дело, принимаю вызов! Вы согласны, разбойники? — обратился он к своей шайке.
— Сыграть наудачу, к кому фортуна окажется благосклонней, почему бы нет? — послышались возгласы. — Играй, капитан!
Пирату развязали руки и отвели в гостиную.
Сбросив темно-синий, подбитый красным атласом плащ и треуголку на руки слуге, Лайонел Скотт прошел в ярко освещенную гостиную. Церемонно поклонившись служанке, он поцеловал ее надушенную ручку, сделал пару лестных комплиментов и сел играть в карты. Напротив него за столом, покрытым зеленым сукном, гордо восседал статный пожилой мужчина, лорд Бедфорд, ловко тасовавший атласную колоду игральных карт.
— Ирония судьбы, — загадочно улыбнулся пират. — Ставлю мое сокровище против вашего золота. Идет?
— Я не совсем понял вас, сударь, — привычно положив руку на эфес длинной шпаги, слегка нахмурился лорд Бедфорд. — Выражайтесь точнее. Раздавайте! Но не вздумайте жульничать!
И он раздраженно бросил пирату колоду карт.
— Если вы проиграете, то золото мое, и ваша дочь остается у меня, и мы с вами сыграем уже в другую игру, по моим правилам, — ловко раздавая карты, охотно объяснил Лайонел Скотт. — А если проиграю я, то отдаю вам Катарину.
Лорд Бедфорд хотел послать его ко всем чертям и сразу, здесь же, за этим столом, проткнуть насквозь, его рука уже потянулась к эфесу длинной шпаги, но ему вдруг стало любопытно — не иначе перед ним прожженный мошенник, который шулерскими приемами облапошивает за карточным столом состоятельных игроков. Таких и без него немало промышляет в любом портовом притоне, и что он хочет предложить, предстояло еще выяснить. В любом случае главное — это освободить дочь! А пролить кровь этого негодяя еще успеется.