Тайна озера Кучум
Шрифт:
волнами, рябит, плещется, раскачивает остатки разбитого запора.
Дна не видно из-за взбитой мути, которая имеет желтовато
бордовый цвет.
— Рыба! Где рыба?! — кричит полномочный.
— Вот спросил! Я знаю столько, сколько ты, — разочарованно
ответил Костя.
— Вон она! Там, внизу, — закричала Уля, показывая рукой
вниз.
Ленивое течение успело протащить белобрюхое тело Чаб-
джара на добрую сотню метров от места взрыва. Все четверо
побежали. Сзади, ломая заплетающимися ногами кусты таво
ложника, из тайги выскочил Загбой, быстро оценил обстановку,
размахивая маутом, припустил по тропе:
— Пастой, отнако! Как рыпа лови? Бери маут!..
Сергей вернулся, выхватил у него кожаную бечёвку, не раз
думывая, бросился в воду, попытался зацепить мёртвое тело
рыбы, да где там! В реалии Чабджар оказался таким толстым,
что и руками не обхватить. На помощь ему спрыгнул Костя, но
и вдвоём подцепить маут не так-то просто.
— Хвост цепляй! — кричит Загбой. — Так луче путет.
После делового совета следопыта удалось поймать и оста
новить бездыханное тело существа. Наконец-то остановили
Чабджара, подтянули к берегу. А как вытаскивать? Непосильное
«бревно» имеет внушительные размеры и на глаз весит не менее
пары центнеров.
— Где лошади? — суетится полномочный.
— Моя тарапился, конь не прал, — пьяненько лопочет Заг
бой. — Сам хоти, моя на конь ехай не может. На олень может,
на конь нет!
Пришлось идти за лошадьми.
387
ВЛАДИМИР т о п и л и н
А на прииске переполох! К запору бежит толпа людей. Все
старатели бросили работу. Пелагия, Лукерья, урядник, приказ
чики и инженер — все уже здесь. Кто-то тянет за маут, кто-то по
могает вытаскивать змея из воды. Все вместе вырвали Чабждара
из объятий речной теснины на берег. В удивлении смотрят на
существо и в то же время разочарованно переговариваются:
— Эх, чёрт! Жалко, голову оторвало.
И действительно, от Большой рыбы осталось только две
трети тела. На месте головы рваные ткани. По всей вероятности,
в момент взрыва Чабджар находился рядом с бомбой.
Сергей и Костя взяли в руки топоры, разрубили брюхо, раз
резали ножом желудок. А там, внутри, обезображенные части
человеческого тела. Куски ног, рук, туловища и даже раздвоенная
голова. Кивалин с отвращением сложил эти две половинки, и все
сразу же узнали в изуродованном лице Агафона.
О ЧЕМ ПОВЕДАЛ СЛУГА ХАРГИ
Поиски Ивана не дали никаких результатов. Ушёл — растаял,
как весенний снег на солнцепёке. Запутал следы под гольцом Хактэ,
на Фёдоровской мочажине так, как будто в зыбун канул. Ладно бы
ещё сам исчез — след человека «горит» быстрее, тем более под ве
чернюю росу, — но куда исчезли следы лошадей? Как это понимать?
Даже опытный следопыт Загбой, всю жизнь проживший в тайге,
растерянно разводит руками: был, и нет... улетел, как глухарь на
соседний перевал. Где искать? Знает только ветер.
Вся беда в том, что хватились Ивана только на утро следую
щего дня, после того, как убили Чабджара. А потому, что никто
не мог заподозрить его в убийстве Агафона. И, как оказалось,
зря. В суматохе, пока обсуждали события поимки Большой
рыбы, Кивалин и агенты тайной полиции наблюдали только за
казаками, приказчиками да инженером Семёновым. За каждым
шагом, чтобы последние не уехали из прииска незамеченными.
И дом окружили на ночь. И все секреты с таёжных троп сняли,
специально для охраны заимки. А рано утром, как колотом по
голове, Пелагия сообщила: Иван потерялся! Дальше больше.
388
ТАЙНА о зе р л к уч ул \
Заплаканная женщина призналась, что и в ту ночь, когда
убили Кулака, его не было дома, отсутствовал несколько часов.
Как оказалось, Пелагия просто подозревала мужа в измене
с женщиной, женой одного из старателей, поэтому не хотела
выносить сор из избы. Слепая ревность притупила ее бдитель
ность и всех, кто так долго пытался раскрутить запутанную
историю убийства.
И сразу же всё встало на свои места! Теперь понятно, чьи
следы босых ног были в подземном переходе. Пелагия подтверж
дает, что простыня и пододеяльник были испачканы грязью. Как
бы ни старался Иван помыть ноги после своего возвращения, всё
равно между пальцев или под ногтями ног остались частички
мелкого песка, окрашенного в бурый цвет засохшей крови. Заг-
бой сам осмотрел постель, где любому понятно, что желтоватый
цвет песчинок легко сравним с золотоносными шлихами рассе
чек. А кровь может быть только одного человека — Агафона.
Предположительно, картина убийства Кулака была следую
щей. Когда-то, несколько лет назад, Иван случайно узнал, что из
лавки на берег протоки выходит подземный ход. Как не узнать,