Тайна озера Кучум
Шрифт:
том удивлённое лицо денщика. А с крыльца опять же доносится
голос Кости:
— Что мухлюешь! Открывай центральные. Видишь, друзья
на лошадях.
Гришка кинулся открывать заезжие створы. Выдвинул оглоблю,
распахнул настежь широкие ворота. А навстречу важно вышагивает
Костя, радушно улыбается, тянет руки для приветствия:
— Что стоите? Заходите как к себе домой! Гришка! Лошадей
в конюшню, в стойло. Да овса задай по две меры.
— А оленя куда? — заломил пятернёй волосы денщик.
— У Ченки спроси. Что скажет, то и делай, — сверкая широкой
улыбкой, приказал хозяин дома, тут же поинтересовался, как
доехали, устали или нет и как нашли дом.
— Да уж, пока нашли, семь кругов намотали, всех собак со
брали, — заулыбался Сергей. — Кого ни спросишь, все показы
вают в разные стороны.
— А ты что хотел? Чтобы каждый знал, где живёт помощник
начальника отдела тайной полиции по Н-скому округу? Нет,
брат ты мой, пусть уж думают, что я какой-нибудь купец. Ну, или
на всякий случай лесозаводчик. А чтобы так сразу да в лоб, уволь.
Знаешь, сколько врагов? Вся Сибирь каторжанская в беглых.
Каждый день бегут. Ну да что же это я? Проходите в дом, гости
дорогие. А вот и моя супруга драгоценная, Мария Ивановна!
Дорогая, встречай гостей!
398
ТАЙНА 0 3 6 Р А К у ч у М
Жена Константина Петровича Фёдорова, пышногрудая, ру
мяная, миловидная женщина приветливо протянула руки всем,
поздоровалась, перезнакомилась, сделала комплимент Уле (ах,
какая красивая девушка!), посочувствовала Пелагии (это та жен
щина, которая прожила в тайге семь лет?). В последнюю очередь
обратилась к Ченке, представилась и тут же спросила мужа:
— Константин! Что, может, сразу приготовить баньку?
Ченка к этому времени уже успела подкурить трубочку, густо
пыхнула на хозяйку дома дымом:
— Баня, отнако, патом. Сначала к Тиме вети. Говори, жена
приехала, Ченка. Пусть встречает.
Мария Ивановна ошалело посмотрела на мужа, не понимая, кто
такой Тима. Положение выправил Сергей, охотно согласился схо
дить в баню, тут же спросил у женщины, есть ли у них дети и какого
возраста и некоторые другие мелочи, которые помогли сгладить
ситуацию, например, что сейчас носят дамы в городе и можно ли
купить для своей приличную одежду на выход. Уля и Пелагия тем
временем негромко объясняла матери, что никакого Тимы здесь
нет, а живёт он совсем в другом доме и далеко отсюда.
Ченка обиженно надула губы (думала, что если приехали,
то её муж должен быть здесь) и, выбив трубку, стала молча рас
прягать оленя.
Пригласили в дом. Женщины пошли за хозяйкой. Сергей
задержал Костю, негромко заговорил:
— Надо бы груз прибрать.
— Какой груз?!
Сергей коротко рассказал, как Загбой нашёл золото. Костя
уже не удивился мышлению следопыта, просто ещё раз отметил
своё уважение к нему, справился о здоровье. Вместе взяли потки
с золотом, перенесли в дом, уложили в сейф.
— До завтра, — замыкая на ключ железную дверь, пояснил
Костя. — Утром сразу в контору к тебе... — и, прищурив глаза,
таинственно добавил: — А потом ко мне поедем.
— А к тебе-то зачем? — удивился Сергей. — У меня своих проб
лем много, отчёт написать, перед начальством ответ держать. А по
сле обеда уж как получится. Ульянку приодеть надо. Не ходить
же ей так, люди не поймут.
399
ВЛАДИМИР топилин
— Ну, ты уж это моей дорогой Марии Ивановне предоставь!
Она любит по лавкам ходить, тряпки перебирать. Только деньги
подавай. Вместе разберутся, что купить. На тот случай скажу,
Гришка пролетку запряжёт, всё подолом тротуары не мести.
— Мне бы тоже кое-что купить... поистрепался. Почти год
в тайге пробыл.
— Это потом. Я тебе пока со своего плеча кое-что дам, —
улыбнулся Костя, — чтобы не стыдно было перед Иваном по
казаться.
— Что, нашли?!
— Поймали, куда денется!
– К а к ? Где?
— Да на горле прогорел. Здесь, на Ямской, у братца остано
вился. Ему бы схорониться, посидеть какое время или подальше
лыжи навострить. А он простодырая душа. Чуть деньги появились,
сразу в кабак. Загулял, стал всех поить. А у нас, сам понимаешь.
Везде глаза и уши. К вечеру донесли. Взяли тёплого. Ночь в кар
цере проспал, наутро одыбался, испугался, сразу же всё расска
зал. Поехали к брату. Там золото в пластинах. Четыре пластины,
каждая по пуду. Да ещё драгоценности разные, целый мешок,
девять килограмм. Кается, сознался, что Агафона убил, — и, уже
как можно тише, убедившись, что его не слышат женщины, за
шептал: — Из ревности. Видел и не раз, что Агафон с Пелагией...
А про пластины и драгоценности вроде бы не знал. Когда зарубил,