Тайна пепельной розы

Болгова Ольга Васильевна

– Он мертв и, кажется, отравлен, сэр.

– Мне нужно переодеться, – не дав инспектору открыть рот, заверещала блондинка.

– Я соседка и просто зашла спросить, почему Мэри так громко кричала, – с достоинством объявила брюнетка.

– Вы орали не хуже, чем я, – обиделась блондинка.

– Но от вашего визга разбилась моя ваза венецианского стекла, – парировала брюнетка.

– А чтоб вы делали, если бы нашли такое в своей квартире?

– В моей квартире? С какой стати в моей квартире может оказаться труп?

– Что вы хотите сказать?

– Абсолютно ничего…

– Успокойте… а-а-п… их, чхи-и-и… Флемминг, – с трудом

произнес инспектор, уткнувшись в платок. – И почему вы решили, что он отравлен?

Прошло некоторое время, прежде чем Уотсон осознал, что сержант не ответил на поставленный вопрос, а в комнате наступила странная тишина.

– Флемминг… – Майкрофт повернул корпус в сторону сержанта. Тот стоял, уставившись в пространство, словно под действием какого-то гипноза. Инспектор, проследив направление его взгляда, определил, что объектом, загипнотизировавшим молодого человека, является долговязая блондинка. «Несчастный малый», – отметил про себя инспектор, ибо не был лишен чувства сострадания, и заорал:

– Сержант Флемминг!

Сержант вздрогнул и вытянулся.

– Да, сэр!

– Вызовите медэксперта и побеседуйте с мисс… миссис, – он качнул головой в направлении соседки азиатской наружности, которая тотчас же сердито представилась:

– Миссис Окатамуль…

– Да, сержант, опросите миссис Окатамуль… а я, – он вздохнул, осознавая размеры жертвы, принесенной им ради служебного долга, – а я поговорю с…

– … мисс Джейнсон, но мне нужно переодеться… – с готовностью вскинулась блондинка. – Моё имя Мэри-Эйприл, – последние слова на ходу поменяли адресата и, расправив крылья, полетели в сторону молодого сержанта.

Отдав полицейским приказ осмотреть комнату, инспектор величественным жестом пригласил мисс Джейнсон на беседу.

Мэри-Эйприл невзлюбила коротышку инспектора с первого взгляда, а когда он начал допрашивать ее, в то время как симпатичный полицейский достался противной соседке, и вовсе возненавидела. Девушка впала в глубокое отчаяние, когда молодой человек впился в нее страстным взглядом, а она не могла ответить ему тем же, поскольку так и не успела сделать то, ради чего вернулась домой, сломала ноготь и поэтому чувствовала себя просто отвратительно. Да еще этот противный, невесть откуда взявшийся труп испортил ее любимый ковер, на котором она так любила лежать среди подушек, мечтая и любуясь своими прекрасными руками и ногами. «Придется теперь его выбросить», – с горечью подумала Мэри-Эйприл. Она села напротив инспектора и начала рыться в сумочке в поисках пилки для ногтей.

– Расскажите, как вы обнаружили труп, мисс, – сказал инспектор и смачно высморкался в отвратительный клетчатый платок, даже не извинившись за столь недостойное поведение.

Мэри-Эйприл поморщилась.

– Я поехала в колледж, утром, – начала она и добавила: – Я хожу в колледж…

– Вы поехали в колледж и…?

– Да, я поехала в колледж… – Мэри-Эйприл, не найдя пилку, высыпала содержимое сумочки на стол и начала рыться в груде мелких и больших косметичек, флаконов, тюбиков, салфеток, тампонов и прочих жизненно важных женских штучек.

– И?

– И я…

– И вы… – инспектор чихнул.

– И я… вернулась и нашла вот это, – она кивнула в сторону трупа, возле которого уже суетился тощий бородатый мужчина в голубом халате и перчатках.

«Зачем трупу врач?» – подумала Мэри-Эйприл.

Инспектор тем временем оживился и сурово спросил:

– Зачем вы вернулись,

мисс?

– Но не могла же я появиться в колледже в таком виде!

– В каком виде? – с подозрением спросил инспектор и окинул девушку таким взглядом, что она совсем затосковала, потому что взгляд этот не выражал ни восхищения, ни тайной страсти. «Что-то со мной не так… – подумала она. – Сначала Брокльхерст, а теперь и этот, пусть и неприятный инспектор».

– В каком виде? – грубо настаивал инспектор.

– Но я же порвала колготки! – вскричала Мэри-Эйприл.

– Коготки? – опешил инспектор.

– Да, именно, порвала колготки, когда искала в бардачке сигареты, и зацепила их ногтем…

– Сигареты?

– Почему сигареты? – удивилась Мэри-Эйприл.

– Вы зацепили сигареты ногтем? – раздраженно сказал инспектор, хватаясь за носовой платок.

– Я зацепила ногтем колготки! А вы понимаете, что это значит? Вы когда-нибудь ходили в порванных колготках, сэр? А как бы вы поступили на моем месте?

Инспектор молчал, видимо, тщетно пытаясь представить, как бы он поступил, оказавшись в столь катастрофической ситуации.

– Я могу переодеться? – вскричала Мэри-Эйприл.

Инспектор чихнул, высморкался и со вздохом облегчения отпустил ее.

******

Когда посвежевшая, причесанная, с обновленным маникюром, в изумрудно-зеленом декольтированном, но в меру, платье, открывающем ее прекрасные ноги, обтянутые новыми колготками с заманчивыми блестками, вспыхивающими то на колене, то на лодыжке, то выше к бедру, по мере того, как ноги меняли свое положение в пространстве, Мэри-Эйприл появилась в гостиной, труп незнакомца уже унесли, на ковре жутко просматривался обрисованный белым мелом контур тела, но у окна приятно маячила фигура молодого полицейского.

– Позвольте представиться, сержант Джеймс Флемминг, – сказал он, подходя к Мэри-Эйприл.

Мэри одарила его одной из своих очаровательных улыбок, продемонстрировав жемчужно-белые зубы.

– Хотел вас спросить, – помявшись, сказал сержант. – Это ваша вещь?

Мэри-Эйприл уставилась на раскрытую ладонь сержанта.

«Как он мог подумать, что такая уродливая штука может принадлежать мне?»

– Нет, – возмущенно ответила она и гордо добавила: – Я такими не пользуюсь!

– Простите, мисс, не хотел вас обидеть… Вам не будет страшно оставаться здесь в квартире? Вы живете одна?

Мэри-Эйприл затрепетала от мысли, что сержант готов предложить ей… хотя вопрос был задан слишком прямо.

– У вас есть родственники или знакомые? – продолжил сержант.

Мэри-Эйприл вздрогнула, вдруг сообразив, что оставаться в квартире на самом деле страшновато.

– Есть, подруга, Люси, – ответила она, несколько разочарованно.

– Я могу отвезти вас.

******

Сержант Флемминг задумчиво смотрел в окно кабинета инспектора Уотсона. Среди пятен и грязных разводов, оставленных на стекле нерадивой ворчливой уборщицей миссис Хук, он видел не мрачную кирпично-красную стену-брандмауэр соседнего дома и клочок серого неба над ней, а изящные влекущие формы блондинки, которая обнаружила труп в своей квартире. Сержант тряхнул головой, отгоняя навязчивое видение, и сел на стул. Уотсона вызвали к начальству в тот самый момент, когда сержант появился в его кабинете, чтобы доложить о проделанной работе, и инспектор удалился, оставив Флемминга ждать его возвращения.