Тайна погоста в Ручьях
Шрифт:
Оставался один человек, который мог бы прояснить тайну: сын Петра Митурича и Веры Хлебниковой -- Май Петрович Митурич. Я почти нашел его в Москве, но оказалось, он уехал надолго в Японию. Разыскал я его уже из Калифорнии по телефону. Вот что он рассказал.
– - О месте, выделенном для Велимира Хлебникова на Новодевичьем кладбище, соответствующие инстанции уведомили Литфонд СССР. Прах перенес я лично. Первый раз мы с приятелем -- художником Павлом Григорьевичем Захаровым, у которого была машина -- и племянником поехали в Санталово на разведку, чтобы выяснить ситуацию, поговорить
– - А кто копал?
– - Выкопали мы сами и сразу уехали.
Митурич интересно рассказал о своей работе: он график, как и отец, а сейчас занимается живописью, так как книги оформляют теперь, стараясь обходиться без художников.
Вот так, господа: никаких документов, комиссий, актов вскрытия могилы, экспертов -- историка, археолога, криминалиста, хотя бы захудалого представителя местной власти, -- ничего! А ведь не древние века -- август 1960-го.
– - На надгробии Хлебникову, -- продолжаю спрашивать Митурича, -- в Новодевичьем монастыре четыре имени, не так ли?
– - Там бабушка, то есть мать Велимира, умершая в 36-м, и моя мать Вера, то есть сестра Хлебникова, скончавшаяся перед войной в 41-м. Урна стояла у меня дома в шкафу. Я перенес прахи бабушки и матери в ту же могилу, но не помню, когда. Отец мой, как он написал в завещании, хотел лежать "у подножья Велимира". Так что его прах я тоже перенес в новую могилу.
– - А чей памятник Хлебникову на Новодевичьем?
– - Памятник тоже сделал я сам.
Решил я опубликовать этот разговор только для прояснения истины, а вовсе не для упрека художнику и племяннику поэта Маю Митуричу. Наоборот, хочу подчеркнуть, что только на энтузиазме одиночек и сохранялись российские культурные ценности, особенно в советскую эпоху.
Митуричи -- отец и сын -- спасли часть архива Хлебникова. Отец завещал рукописи сыну, а сын держал их у себя после смерти отца в 56-м и лишь в 63-м решил отдать в РГАЛИ. Не вина Митурича-младшего, что никакой комиссии не создали, а если создали, то на бумаге. Осуществить по закону и, так сказать, научно было бы не трудно: как уже говорилось, могила мелкая, непотревоженная, в лесу. Но кому в Союзе писателей СССР охота была ехать в глухомань, тем более, что Хлебников и членом-то этого союза не был?
Советская власть подмяла под себя мертвого поэта, использовала в виде камня. Для самого Хлебникова, человека со звездным языком, Председателя Земли и Гражданина Вселенной, который казался Маяковскому древнегреческим мудрецом, а сам считал себя живущим в неведомом будущем, местоположение могилы, возможно, не так важно. Важно для нас знать правду.
Итак, на Новодевичьем в Москве в могиле Хлебникова уложены его родственники: мать, сестра, муж сестры, видимо, со временем будет больше. Я за семейные захоронения, но трагикомический аспект в том, что самого поэта на этом престижном кладбище вообще нет. И надпись должна быть: "Здесь не покоится прах Велимира Хлебникова".
Странно все же. Представьте, что в могилу Пушкина, в землю, которую он сам для себя купил, когда хоронил мать, после стали бы перекладывать прах брата Льва, похороненного в Одессе (где кладбище уничтожено и на территории возвели монумент Ленину с просящей подаяния у Запада рукой), прах сестры поэта Ольги, а потом и мужа ее Павлищева.
Мне уже довелось писать, что поэта Александра Грибоедова, по всей вероятности, нет в могиле в Тбилиси. Не буду здесь вдаваться в подробности. Пушкин вспомнил, как он встретил гроб с телом Грибоедова во время путешествия в Арзрум (что было литературной фантазией поэта). В гробу из Тегерана еще до приезда Пушкина привезли тело якобы грибоедовское, которое в действительности не нашли, везли, чтобы уладить конфликт с русским правительством. Так что рядом с Ниной Чавчавадзе лежит персидский фанатик или уголовник, возможно даже, убийца ее мужа. Но там были особые обстоятельства.
Миллионы российских людей, погибших в нашем веке, вообще не имеют могил. И кажется, в этом смысле Хлебников удостоился особой чести: у одного поэта две могилы. Боюсь, правда, как бы проворные энтузиасты не использовали эти строки, чтобы доперенести прах. Хватит! Беречь надо подлинную могилу, ухаживать за ней да знать, что на Новодевичьем просто воздвигнут ему памятник.
Мои глаза бредут, как осень,
По лиц чужим полям,
Но я хочу сказать вам, мира осям:
"Не позволям!"
Подростком, сочиняя стихотворные пробы, я повторял Хлебникова наизусть целыми страницами. И теперь, полвека спустя, хочется его цитировать, даже те строки, которые не понимаю, в надежде, что, может, когда-нибудь пойму.
Стоял я недавно у надгробия Хлебникову на Новодевичьем с угрюмой известняковой бабой и, инстинктивно оглядываясь, повторял строки поэта. В поэме "Ночь в окопе" возникает образ этой каменной бабы, стоящей среди степей в качестве предвестника новых тяжелых испытаний, надвигающегося несчастья, горя, смерти:
Тупо животное лицо
Степной богини...
– - Скажи, суровый известняк,
На смену кто войне придет?
– - Сыпняк!..
Объявилась эта тетя,
Завтра мертвых не сочтете...
Поеживаешься от созвучия поэта с современностью, осознаешь, что Хлебников -- еще одна неучтенная жертва Октябрьской революции. Именно эта "каменная баба" сделала его голодным и больным, унизила, даже правописание имени и фамилии переделала ("Велимир" писалось через i десятеричное, а "Хлебников" через "ять"), заразила болезнями и умертвила.
Никто из разрешавших воздвигнуть памятник не понимал его смысла, а Май Митурич, сотворивший его, что-то объяснял про археологию. Он обвел вокруг пальца этой археологией советскую власть, вырвался из мифа, сочиненного на костях Хлебникова. Поэт, зарытый на погосте в Ручьях и непотревоженный, не ведает, что в Москве сотворенный им миф обрел реальность на мифической его могиле. Поверх надгробной плиты Маем Митуричем положена подлинная "доисторическая" каменная баба, найденная археологами на Иссык-Куле. Вы разглядываете фантасмагорический образ ужаса и смерти, поваленный еще более жуткой силой, а "каменная баба" холодными глазами разглядывает вас. Мистика!