Тайна прикосновения
Шрифт:
Иван пожалел, что спит их шестиклассник, и решил утром рассказать ему о названии села. Он осмотрел комнату, которая стала для них кухней, столовой и детской одновременно, и решил не откладывать в долгий ящик вопрос об участке.
К его удивлению, вопрос о земле решился быстро. Прежде чем подписывать бумаги, он взял с собой Пашу и они поехали на улицу Дружбы. За церковью, в стороне от дороги, среди частных домов, окружённых садами, они нашли свои пять соток. Собственно, это было начало улицы, и их участок располагался за первым домом. Паше понравилось тихое место, глаза её загорелись: она представляла себя хозяйкой собственного дома с
Но даже мечтательное настроение не помешало ей потребовать: три комнаты, кухня и веранда! Но! Чтобы эти комнаты были большими, и в самой большой — в зале — не меньше трёх широких окон! В спальне два окна, а в детской и кухне хватит по одному. Таковы были условия Паши. Иван был гораздо скромнее и предлагал комнаты поменьше, да и окон, он считал, многовато. Но Паша яростно отстаивала своё, она не хотела уступать ни сантиметра:
— Мы строим наш дом в первый и, может, в последний раз! Где будут спать дети, когда все соберутся? И под верандой обязательно должен быть погреб! Буду солить огурчики и помидоры!
Теперь каждый вечер Иван рисовал планы и эскизы, сверял размеры, советовался со строителями. Первым делом он решил поставить на участке маленькую времянку, сарай для материалов и вырыть колодец — вода здесь была недалеко.
Летом пятьдесят девятого он нанял плотников, «опытных и знающих своё дело», как отрекомендовал ему бригаду из четверых человек его сослуживец. Лес был уже завезён, фундамент заложен, оставалось приступить к кладке сруба. Он показал своим работникам участок и в понедельник в двенадцать часов заехал на служебной машине глянуть, как началась работа. К его удивлению, работать никто не начинал. Мужики сидели на брёвнах, курили самокрутки с махоркой.
— Мужики, а где ваш инструмент? — спросил недоуменно Иван. — Задаток я вам дал, может, ещё чего надо?
— Мил человек, дело не в задатке! — ответил рябоватый с прокуренными усами. — Во передний день работать не положено! Надоть усё разглядеть, размерко- вать… Иде север, иде юг… Каков матриал да скольки венцов ляжить… Понедельник сёння, день тяжкий. Сёння починать никак нельзя — первый венец должен лечь под охотку! Ты бы привёз нам водочки да закусь какой? А завтря и почнём с Богом — не сумлявайсь, мы дело знаем!
Иван поехал за водкой. Если это самые знающие, то какие же плотники- середнячки? Да ведь сослуживец сказал, что сейчас, летом, все на шабашке и днём с огнём плотников не сыщешь.
С этого дня так и повелось. В обед Паша везла им сваренный горячий борщ, второе да обязательно водку: «Иначе работа не пойдёть!»
Стволы для сруба плотники обтёсывали вручную, большими острыми топорами, и Санька любил смотреть, как из-под блестящего лезвия отслаивалась щепа, пахнущая смолой.
«Г.ых! Г. ых!» — вылетало из прокуренных лёгких при каждом ударе топора. Потом плотники усаживались на оструганные брёвна, сворачивали самокрутки, вели ленивый разговор, поглядывая на небо.
— Чёй-то дождичек, поди, собирается?
— Не, не буить!
— Вон энтот-то комель, поди, толщей энтого. Сюда не ляжить!
— Коль подтешем, то и ляжить, куды он денетси!
— Мыкола, а можа, по соточке? Чёй-то нутро больно печёть — точно к непогоде!
Они доставали гранёный стаканчик-мерку, отмеряли по «соточке», переливая в железные кружки, закусывали огурцом, затем снова курили, и после обеда работа практически сворачивалась.
Иван планировал до осени закончить строительство, но с такими темпами вряд ли на это можно было рассчитывать. Несколько раз он ругался с мужиками, но обнаружилось, что это дело бесполезное. Казалось, в них заложено то, чего не может изменить никакое стихийное бедствие, — ругань для них — это норма жизни, любые доводы разбивались о незыблемую твердь, об какую-то им одним известную внутреннюю философию, сводившуюся к словам: спешить некуда, дело — не спешное, чем медленнее — тем надёжнее. А вот водочка в тенёчке, табачок да неспешный разговорчик — это наше! Тут, брат, нас не замай!
— Паша! Это невозможно! — кипятился Иван. — За целый день они положили один венец! Каждый день глотают водку!
— Так выгони их, в конце концов!
— Уже искал новых, никого нет! Хорошие плотники сейчас в цене.
— А разве у тебя не такие работнички были? С той лишь разницей, что когда ты появлялся, они бутылки прятали, боялись!
— Да, но тут они — хозяева положения!
..Своё пятидесятилетие Иван отметил дома, на Почтовой, в кругу семьи. Гостей они решили пригласить следующим летом, чтобы в новом доме отметить разом и новоселье, и юбилей. Уже заранее составили список, куда вошли Троепольский, Евсигнеевы, Мильманы, Зиночка, Володя, Лёня.
С большими натугами к осени возвели стропила под крышу. Иван нанял кровельщиков и облицовщиков, навсегда распрощавшись с «гопниками». Но сослуживцу своему попенял: «Кого ты мне подсунул? Всяких видал, но таких лодырей и выпивох — впервые!» На что тот ответил: «А где ты, Петрович, найдёшь непьющих? Но дело-то они своё знают!»
В середине мая шестидесятого были закончены последние отделочные работы, побелены стенки и семья переехала в собственный дом. Пашины глаза сияли от счастья. Когда убрали строительный мусор, Иван приступил к планировке сада. Ещё прошлой весной, при активном участии Саньки, он посадил десять вишнёвых деревьев, два десятка яблонь и слив, в палисаднике перед домом высадил три берёзы и сирень.
С улицы дом огородили штакетником, и зелёные ворота с калиткой получились не хуже, чем когда-то были у отца, Ивана Степановича. Майским погожим выходным днём Паша стояла во дворике возле небольшой аккуратной времянки и, подняв голову, смотрела на крышу, крытую шифером:
— Ой, да что ж она такая высокая вышла, да скаты больно крутые! Как же туда забраться, если что?
Иван стоял неподалёку с лопатой, он вздохнул, вытирая мокрый лоб:
— Да вот же! Великие специалисты строили! Когда я приехал, посмотрел, говорю: высоковато! А они мне: «А ничего, Петрович! Может, ещё комнату под крышей организуешь!» Жалею, что не заставил переделать! Теперь залезть туда будет проблема.
В этом году кроме новоселья и юбилея назрело ещё одно немаловажное событие: Санька заканчивал семилетку. Настало время пареньку планировать свою жизнь. Паша знала, что все мальчишки класса, где учился её сын, договорились поступать в техникумы в Воронеже.
«Вот и второй соколик улетает со двора! Да уж больно рано!» — думала мать. Она уже забыла, как сама маленькой девочкой оставила родителей, чтобы учиться в Борисоглебске. В феврале Саньке исполнилось четырнадцать. К выпускным экзаменам Паша выбрала в Аннинском универмаге костюм: тёмно-коричневый, с еле заметной полоской. Она повесила его в шкаф на плечики, решив преподнести подарок к первому экзамену. Сын, укрывшись во времянке, зубрил учебники.