Тайна приволжской пасеки
Шрифт:
— И мы еще упустили Басмача! — с досадой проговорил Петя,
— И, слава Богу, что мы с ним разошлись миром, не поняв, кто он такой! — возразил его отец. — Представляешь, что было бы, если б он открыл стрельбу, а вы все на палубе и нет времени укрыться? И у меня, как назло, ружье внизу, в каюте. Но он был в более выгодном положении и опередил бы меня, даже если бы ружье было у меня в руках. Ведь он стрелял бы первым, стараюсь застать нас врасплох, пока мы еще не сообразили что к чему! Конечно, мог промазать с первого выстрела… Нет, нет, нам определенно повезло, что ему было выгодней обмануть нас и втихую уплыть подальше, чем попытаться нас убить!
—
— Я так думаю, чтобы своих обмануть, — ответил Котельников. — Во-первых, трое их подельщиков услышали бы выстрел, если бы Басмач застрелил Корявого возле фермы, и могли догадаться, что Басмач дает деру, прихватив все деньги. Во-вторых, если бы трем бандитам, обложившим амбар, удалось выкарабкаться из передряги и уйти, то Басмач, вновь встретившись с ними, всегда мог бы сказать, что догнал Корявого возле самого катера, когда Корявый уже садился в катер, чтобы уплыть со всеми деньгами, пристрелил Корявого как предателя, а потом собирался вернуться на помощь друзьям, но, услышав по выстрелам и голосам подоспевших людей, что им уже ничем не поможешь, вскочил в катер и ушел, чтобы не погибнуть самому… Если бы его друзья спаслись, он бы предстал перед ними чистеньким и беленьким! Да, в звериной хитрости Басмачу не откажешь… Но давайте оставим эту тему, она портит аппетит.
— Ты собираешься сегодня еще раз навестить командора? — спросил Петя.
— Да, посижу с ним немного, поболтаю, чтобы он не чувствовал себя заброшенным и одиноким. Он терпеть не может болеть и просто бесится от тоски, когда оказывается прикованным к постели…
— Можно мы пойдем с тобой?
— Пожалуйста! — Петькин отец сделал знак официантке, что они пообедали и можно подавать счет. — Я думаю, он будет только рад.
— А вечерком можно будет сходить в парк аттракционов, — предложил Миша.
— Боюсь, он уже будет закрыт, — сказал Петькин отец, поглядев на часы. — Ничего, успеете натешиться! Нам еще торчать тут и завтра, и послезавтра.
Он бросил быстрый взгляд на счет, поданный официанткой, достал из бумажника несколько купюр и положил их на стол.
— Пошли! — Петькин отец встал из-за стола, ребята вслед за ним.
Выходя из ресторана, ребята оглянули и, по довольной улыбке официантки, провожавшей их взглядом, поняли, что Котельников-старший оставил ей щедрые чаевые.
— Поднимемся наверх, проведаем наших добрых молодцов — и к командору! — сказал Котельников. — А потом можно погулять по городу. В таких маленьких городках открывается много интересного, когда не спеша их осматриваешь. Тут своя жизнь, очень своя.
— Такое впечатление, будто тут никогда ничего не происходит, — сказала Оса.
— Видели мы, как здесь ничего не происходит! — расхохотался Миша.
— Нет, я имею в виду… Ну, я имею в виду, что ничего не происходит в обычной жизни, когда живешь изо дня в день, — постаралась объяснить девочка.
— В жизни каждого места есть свои тайные течения, свои темные пятна, — задумчиво проговорил Петькин отец. — Мы здесь чужие. Если мы здесь немножко пообвыкнемся, то, возможно, разглядим, сколько здесь происходит трагедий, скрытых от постороннего глаза. Я думаю, командор мог бы порассказать… Кто знает, что происходит за стенами частных домов, отгороженных от мира заборами и резными ставнями?.. Но светлого все равно всегда больше! — бодро добавил он.
Ребята призадумались. Слова Петькиного отца о вершащемся тайно и тихо, незаметно от чужого глаза, напомнили им о Басмаче, который прячется
Глава 11
Подозрительная тень
У Сережи и Саши дела обстояли неплохо. Они проснулись и теперь, лежа в постелях, лениво переговаривались, обсуждая события минувшей ночи и утра. Есть им не хотелось, а вот пить хотелось почти все время. Петькин отец отправил Петьку и Мишу вниз принести товарищам по чашке горячего бульона и купить в буфетике при ресторане два пакета апельсинового сока. Тем временем Оса сгоняла к дежурной и долила с кипятком.
Когда страдальцев напоили горячим бульоном и оставили им вдоволь сока и горячего питья, ходячая часть компании отправилась навестить командора. Бимбо перевели в номер к Сереже и Саше, чтобы ему не было скучно.
Они пошли по направлению к центру городка, где, видно, располагались все самые важные учреждения. Они миновали вход на аллею, ведущую к парку аттракционов, оставив его левее, а еще через два перекрестка вышли к больнице: небольшому двухэтажному зданию, расположенному за маленьким палисадничком.
На первом этаже больницы было прохладно и тихо. В холле, дополнительно освещенном лампами дневного света, была стойка с несколькими окошечками: «Регистрация», «Справки», «Запись к специалистам». Рядом с окошком «регистрации» был прикреплен картонный плакатик с красной стрелкой и надписью: «вход в поликлинику». Ребята заглянули в коридор, в который указывала стрелка. Там были двери в кабинеты, возле некоторых дверей — никого, а возле других сидели люди, дожидающиеся своей очереди
— Направо — операционная, рентгеновский кабинет и другие специальные кабинеты, — пояснил Петькин отец, указывая рукой в другую сторону. — Сейчас, под вечер, здесь тихо, а днем народу довольно много и жизнь кипит. — Он подошел к окошечку регистрации. — Здравствуйте, можно нам пройти в палату номер три?
— А, это вы! — отозвалась пожилая дежурная, скорее похожая на нянечку, чем на медсестру. — Проходите, конечно!
Вслед за Петькиным отцом ребята поднялись на второй этаж. На площадке между этажами несколько ходячих больных курили и обсуждали местные новости. Проходя по коридору, ребята могли убедиться, что больных довольно много: в трех- и пятиместных палатах, двери в которые были открыты и можно было заглянуть, имелись кое-где пустые койки, но почти все места были заняты. Две двери, над которыми имелись надписи: «Палата интенсивной терапии», были закрыты, и перед ними сидела дежурная за маленьким столиком.
— Сложных операций здесь, конечно, не делают, — заметил Петькин отец, — но врачи приличные, и, вообще, обстановка лучше, чем можно было ожидать.
Когда они подошли к палате командора, то в Другом, дальнем конце коридора, отворилась большая дверь, и больничная повариха в белом халате и в белой шапочке ввезла в коридор тележечку, на которой стояли два больших жестяных бака. На нижней полке тележечки позвякивали стаканчики.
Командор обитал в палате на двух человек: просторной комнате с большим окном, с крашеными стенами и потолком, которые все были в подтеках и трещинках.