Тайна происхождения. Трилогия

Риддл А. Дж.

Впервые вспышка этого заболевания отмечена среди сельских жителей в окрестностях города Дхарчула, Индия.

Тяжесть протекания заболевания и уровень смертности от нового штамма на данный момент пока также неизвестны.

ЦПКЗ рекомендовал Госдепартаменту опубликовать рекомендацию воздержаться от поездок в эти районы.

По мере получения ЦПКЗ новых сведений о NII.4 Буранг будут публиковаться дальнейшие пресс-релизы.

Глава 78

Монастырь

Иммару

Тибетский автономный район

На следующее утро Мило не ждал Кейт, но миска с утренней кашей стояла на столе, как и прежде. Малость простыла, но в целом была восхитительна.

Кейт вышла из комнаты с деревянными полами в коридор.

– Доктор Кейт! – воскликнул подбежавший к ней Мило. Остановился, чуть не добежав, и упер ладони в колени, пыхтя в попытке отдышаться. – Извините, доктор Кейт. Я был… мне нужно было поработать над специальным проектом.

– Специальным проектом? Мило, ты вовсе не обязан встречать меня каждое утро.

– Я знаю. Я сам хотел, – сказал подросток, наконец отдышавшись.

Они вместе пошли по крытым деревянным галереям к комнате Дэвида.

– Над чем ты трудишься, Мило?

– Не могу сказать, доктор Кейт, – покачал он головой.

Кейт задумалась, не очередной ли это розыгрыш. Когда они дошли до комнаты Вэйла, Мило с поклоном удалился, бегом припустив в том же направлении, откуда пришел.

Состояние Дэвида почти не изменилось, хотя Кейт показалось, что кожа его чуточку порозовела.

Дав ему утреннюю порцию антибиотиков и обезболивающих, она снова открыла дневник.

7 августа 1917 года

Я встаю, чтобы поприветствовать двух человек, которых Хелена вводит в тесный солярий. На моем лице не отражается ни малейшего намека на боль. Я сегодня принял три больших белых пилюли от боли, чтобы выглядеть готовым к любой работе.

Вот-вот пробьет полдень, и солнце стоит высоко в небе, заливая ярким светом белую плетеную мебель и растения, расставленные по солярию.

Более высокий из двоих ступает вперед, опередив Хелену и заговорив, даже не дав ей времени представить нас друг другу.

– Итак, вы наконец решили повидаться с нами. – Немец, военный. Взгляд его холоден и пристален.

Прежде чем я успеваю заговорить, из-за спины великана выскакивает второй, протягивая руку.

– Мэллори Крейг, мистер Пирс. Рад знакомству. – Ирландец, да притом смахивает на грызуна.

Немец расстегивает свой китель и садится, не спрашивая приглашения.

– А я Конрад Канн.

Торопливо обогнув кушетку, Крейг присаживается рядом с Канном, который, сморщив нос, оглядывается и отодвигается.

– Вы немец, – говорю я, будто обвиняя его в убийстве – пожалуй, вполне справедливо. Вероятно, я мог бы скрыть интонации, если бы не лекарства, но я рад, что это вырвалось наружу.

– Ммм.

Родился в Бонне, но должен сказать, интерес к политике я на данный момент утратил, – лениво, будто я спросил его, ладит ли он с лошадьми, отвечает Канн, закрыв глаза на тот факт, что его компатриоты травят газом и убивают солдат союзников миллионами. Он приподнимает подбородок. – Я имею в виду, кому нужна политика, когда на свете масса куда более интересных вещей?

– Вот именно, – кивает Крейг.

Хелена ставит между нами поднос с кофе и чаем, и Канн заговаривает, не дав мне вставить и словечка, будто это он должен развлекать меня.

– Ах, благодарю вас, леди Бартон.

– Останьтесь, – прошу я ее, указывая на стул, по-моему, только затем, чтобы продемонстрировать Канну, кто тут главный. Похоже, это его раздосадовало, и мне становится чуточку лучше.

– Я слышал, вам нужна работа, – пригубив кофе, замечает Канн.

– Я ищу работу.

– У нас имеется работа специального рода. Нам нужен для ее выполнения человек определенного склада. Умеющий держать язык за зубами и думать на ходу.

В этот момент я думаю: разведывательная деятельность – в пользу немцев. Надеюсь, что так. У меня в прикроватном столике до сих пор хранится мой армейский пистолет. Я мысленно вижу, как беру его и возвращаюсь в солярий.

– А какого рода работа? – нарушает молчание Хелена.

– Археология. Раскопки.

Канн не сводит с меня взгляда, ожидая моей реакции. Крейг же по большей части наблюдает за Канном. Он и не пискнул с поры своего «вот именно», и я сомневаюсь, что он скажет еще хоть слово.

– Я ищу местную работу, – отвечаю я.

– Тогда вы не будете разочарованы. Участок находится под Гибралтарской бухтой. Весьма глубоко под ней. Мы ведем раскопки уже давненько. Фактически говоря, сорок пять лет. – Канн наблюдает за моей реакцией, но я храню невозмутимость. Он делает медленный глоток кофе, не отрывая от меня глаз ни на миг. – Мы только что начали находить… добились реального прогресса, но война поставила нас в затруднительное положение. Мы все еще уповаем, что она скоро закончится, но до той поры вынуждены принимать другие меры. Итак, мы здесь и делаем это предложение вам, – Канн отводит взгляд.

– Это опасно? – интересуется Хелена.

– Нет. Не более опасно, чем, скажем, на Западном фронте. – Выждав, когда она сдвинет брови, Канн протягивает руку, чтобы похлопать ее по колену. – О нет, просто шутка, моя дорогая девочка. – Он с улыбкой поворачивается ко мне. – Мы не станем подвергать нашего юного героя войны никакой опасности.

– Что случилось с вашей последней бригадой? – осведомляюсь я.

– У нас была немецкая команда проходчиков, крайне искусная, но очевидно, что война и контроль британцев над Гибралтаром осложнили для нас ситуацию.