Тайна проклятия
Шрифт:
— Нет ничего серьёзного, — успокоила она встревоженного ухажера. — Наверное, позволила себе выпить лишнего.
Принц хотел что-то сказать, но на телефон к девушке пришёл вызов из Москвы. Звонил Агрджин. По тону Генерального продюсера Первого канала было видно, как ему важен звонок.
— Алёнушка, как ты, успела взять интервью? Мы можем интересные моменты пустить в новостях, а заставкой дать портрет принца — видно было, как ему нужен эксклюзив. — Не вздумай продать материал в какую-нибудь газетёнку. Денег приличных не заплатят, да и карьеру у нас порушишь. А я хотел предложить тебе отдел новостных репортажей возглавить.
— Хорошо, — успокоила начальство девушка, — материал привезу.
— Итак, — вспомнила о работе Алёна, возвращая на стол рабочий диктофон, — вы же дадите мне интервью? Время уже девять часов. Мне через час уезжать.
— Хорошо, —
Аргумент был весомый. Алёна и сама замечала, как обслуга исподтишка снимала их на мобильные телефоны. Она согласилась. Апартаменты представляли собой двухуровневый пентхаус. Они расположились на первом этаже в гостиной возле уже разожжённого камина. В дверь постучали, и официант из ресторана внёс десерт из мороженого, фруктов, тёртого шоколада и каких-то ещё восточных сладостей. Алёна никогда раньше не ела такие вкусности с незнакомым характерным привкусом.
— Итак, — загадочно улыбаясь, принц предлагал ответить на её вопросы, — где ваш диктофон?
— Вот. — Девушка засмеялась, поскольку ей показались смешным все эти приготовления к интервью.
Ей вообще вся ситуация с интервью казалась полным бредом. Она вдруг отчётливо поняла, что принц её хочет и специально привёл из ресторана в апартаменты. Она захотела встать и уйти, но у неё закружилась голова, и стало тошнить. Сила притяжения вдавливала её в уютный мягкий диван. «Вроде и не пила совсем», — мелькнула мысль, не задерживаясь в голове и сменяясь другой. «Он, наверное, считает меня доступной русской шлюшкой», — проявилась новая мысль, и Алёна, не удержавшись, покатилась со смеху.
— Интервью уже началось или нет? — с улыбкой интересовался мужчина, которого забавляло поведение журналистки.
— Скажите, вы меня сюда специально заманили, чтобы изнасиловать? — вырвался совсем незапланированный вопрос у Рощиной.
— Зачем вас насиловать? — сделал удивлённый вид принц Харольд. — Вы сами кого хочешь изнасилуете.
Алёна не понимала, что с ней происходит, но чувствовала, что жар сексуального желания стал настолько силён, что подавляет все её мысли о работе, об интервью, оставляя одну только цель — отдать себя этому мужчине. Предпринимая усилие прийти в себя, она взяла холодный десерт, пытаясь остудить температуру тела, и ела, пока ложка не заскребла по дну фарфоровой вазочки. Вместо остуды она почувствовала ещё большее, нестерпимое желание совокупления.
— Что со мной? — простонала девушка, страшась таких ощущений и желания их наступления.
Принц подсел к ней на диван, пытаясь привлечь к себе в объятия.
— Я не хочу с вами спать, — попыталась мягко протестовать девушка, чувствуя, что ей начинает отказывать зрение.
Лицо принца то расплывалось, то снова обретало чёткие черты. Гостиная номера наполнилась птичками и бабочками. Причём насекомые были рисованными мультипликационными персонажами, а само помещение скривилось в пространстве, становясь похоже на вырубленную в скале пещеру. Принц сидел с ней рядом, пытаясь растянуть ей корсет. Её пышное платье, напоминавшее платье Золушки, было разбросано по большому спальному ложу, обвешанному бархатным балдахином. Принц был в расшитом камзоле, и его вид был просто восхитительным. Наконец её корсет был расшнурован и брошен на пол. Она увидела на своём теле чёрное женское бельё, которое только сегодня купила в модном бутике. Это как-то не вязалось с бальным платьем на кринолине, с пещерой и другой сказочной обстановкой. От неё остался только принц, который снимал свой украшенный камзол перед большим венецианским зеркалом. Его отражение без камзола, его торс, украшенный рядами мышц, опять окунул девушку в романтическое состояние, заставив забыть про промелькнувшую нестыковку. В ожидании ласк она закрыла глаза, но услышала шум, который сильно диссонировал со всей обстановкой интимного ожидания.
Открыв глаза, она увидела, что из большого венецианского зеркала вышло страшное чудовище и накинулось на принца. Большое зеркало разлетелось на тысячи мелких осколков. От неожиданности и страха она потеряла сознание. Когда она очнулась, она, к своей радости, увидела наклонённое над ней лицо принца. Оно всё было
— Не уходи, — требовательно прошептала она своему спасителю.
— Но ведь ты можешь потом пожалеть. — Благородный принц решил оставить уставшую от переживаний девушку одну, чтобы дать ей как следует набраться сил.
Вместо ответа Алёна обняла и поцеловала его в губы, и этот поцелуй длился всю долгую ночь…
Утром Алёна проснулась одна в своём номере. Принца рядом не было, но некоторые признаки его недавнего присутствия оставались. Хорошие воспоминания сказочного вечера омрачало состояние здоровья. Голова и тело Рощиной болели так, словно всё внутри стремилось выйти наружу. Девушка никогда ранее не испытывала такой боли. Подняв трубку телефона, она вызвала врача. Врач, оглядевший больную, не мог определиться с диагнозом и предложил сдать тест-анализ крови на употребление наркотических средств. Рощина возмутилась настолько, насколько это ей позволяло самочувствие, а именно обругала английских эскулапов на русском языке и согласилась. Сданный тест показал в организме девушки большое количество морфия. Назревал скандал, но прибывшие полицейские так же быстро уехали, получив, видимо, очень высокий звонок. Первым из своих в её номер вломился архиепископ Дармидонт. Член российской делегации был очень озабочен состоянием девушки и по-отечески пытался ей помочь чем только можно. Отпаивал её привезённой с собой святой водой, читал молитвы. Вскоре и правда девушке стало лучше. Администрация отеля через свою службу безопасности выяснила, что девушка приехала в час ночи в сопровождении неизвестного мужчины, лицо которого на видеокамеры заснято очень плохо, что не даёт возможности на установление его личности в будущем. Девушка положила рядом с собой телефон и всё время ждала, что её вчерашний спутник позвонит и объяснит, что, собственно, с ней произошло и почему в её организме такое количество наркотиков. Но звонка не последовало. Дежуривший у её постели архиепископ Дармидонт говорил мало, но его говорок как-то успокаивал растревоженную душу девушки. Когда наконец из её номера вышли все официальные лица и она с святым отцом осталась наедине, она попросила священника исповедовать её.
— Нет, не могу я это сделать, что хочешь проси, душа моя, но только не это, — неожиданно отказался отец Дармидонт.
Затем, сославшись на неотложное дело, священник удалился, оставив Алёну в недоумении. Причину такого поведения архиепископа она видела в себе и в своём недостойном поведении. Ведь она была здесь не как частный гость, а в составе делегации от своей страны.
Принц Харольд очнулся от звука пылесоса над своим ухом. Он открыл глаза, но ничего не увидел. Только узенькую полоску света, пробивающуюся в вещевой шкаф гостиничного номера, тех самых президентских апартаментов, в которых он ещё несколько часов назад соблазнял русскую журналистку. Сильно болел затылок, а тело онемело: он был связан. Кляп во рту не давал возможности издать и звука. Горничная пылесосила где-то у самого шкафа. Почему, если он не покидал номер, она пришла убираться? Значит, он его покинул. Точнее, не он, а его двойник, которого он вчера вечером принял за своё отражение в зеркале. Странное это чувство — бить самого себя. Он нанёс несколько ударов кулаком в челюсть наскакивающего на него двойника. Тот упал. Стал вызывать охрану, отвернулся к телефону и потерял сознание от удара в затылок. Воспоминания прервал внезапный шум. В номер вошло несколько человек. Среди прочих голосов принц узнал голос Мерзавого.
— Обыщите каждый уголок номера! Смотреть даже в прикроватные тумбы. — Голос статс-секретаря был не на шутку встревожен. — Не мог же принц не оставить каких-либо следов!
Слепящий свет в распахнувшуюся дверь вещевого шкафа принёс не только резь в глазах, но и долгожданное избавление пленника. Все были шокированы, увидев младшего внука королевы Елизаветы с кляпом во рту и обмотанным скотчем, словно мумия фараона. Охрана принца, бледная от страха, бросилась срезать с него клейкую ленту.