Тайна пропавших картин
Шрифт:
– Глупый! – выразила я свое мнение, и Глеб стал покрываться пятнами от моей чрезмерной откровенности. – Тебе же сказали, что картины ценны только для семьи. Сам посуди: художник неизвестен, техника любителя… Ну, кто их купит?!
– Не верю! – упрямо сказал Глеб.
– Ну, как говорится, дело твое!.. Только я бы на твоем месте не рисковала. Я сама лично видела твою фотографию в руках следователя…
Пятна на лице Глеба стали бледнеть. И он – вместе с ними.
– Да, Глебушка, – встряла Лерка, – мне тоже следователь показывал фотографии. Тебе надо спрятаться на время, пока все не утихнет. Я даже знаю, где.
Ох, Лерка, Лерка! Вижу: и
Глеб, погруженный в свои мысли, походил по комнате туда-сюда.
– А как же эти? – остановившись, спросил он Лерку и кивнул на нас.
– Я не собираюсь ничего предпринимать против вас, – сказала я, – если вы расскажете мне, как все провернули… Итак, Глеб, ты нашел картины – не спрашиваю, как; наверно, это было не так просто, – а что было дальше? Расскажи, я сгораю от любопытства. Обещаю: я – ни-ни….
Глебу, похоже, нравилось быть рассказчиком. Он расправил плечи, взгляд его стал увереннее. Но в последний момент вспомнил о Романе.
– А он?
– Ромка, ты ведь никому не скажешь?
Ромэо неопределенно повел плечами.
– Видишь, он не скажет, – ответила я Глебу.
– Ну что ж… Картины я действительно нашел достаточно быстро. Елена Матвеевна, так звали бабульку, у которой я снимал комнату в Испании, дала мне почти точные координаты. Они жили в Полянске во время революции, и именно оттуда картины пропали. В Интернете я нашел весь список областных музеев и решил посетить каждый. Но мне даже не пришлось обходить все музеи области: я пришел в тот, в котором работала мать и увидел там картины…
– Твоя мама знала о…, - начала я вопрос.
– Нет, конечно, – ответил Глеб. – Зачем такое знать родителям?
Потом продолжил:
– Здесь я сделал ошибку. Меня одолевали некоторые сомнения, эти картины или нет, и я позвонил в Испанию. Оказались, они… Но кто знал, что младшая сестра заказчицы – тоже бабулька – примчится сюда…
Глеб задумчиво посмотрел в окно, потом снова заговорил:
– Короче, в вашем музее я встретил Валерию…
– Он влюбился в меня с первого взгляда! – вставила сияющая Лерка фразу в разговор.
– Ну да! – ровным голосом отозвался Глеб и продолжил: – Мы встретились в кафе вечером. Потом еще встречались… Я рассказал Лере о картинах. Она была удивлена, что никто не знает об их ценности… В общем, раз никто не знает, – решили мы, – волноваться не будут. Валерия согласилась мне помочь… Ну, а дальше – очень просто: Роман уходит со своего поста, причем мы рассчитываем время так, чтобы это было очень близко к закрытию – посетители уже покинули здание, новые вряд ли придут. Я уже в это время сижу в машине недалеко от музея. Лера делает мне знак. Я захожу в музей. Лера остается в холле перед входом. Дальше – все легко. Снимаю первую картину, несу в туалет. Там лежат веревки, связанные так, чтобы можно было легко вставить в петлю картину. Делаю это. Открываю окно. Аккуратно опускаю картину вниз, на асфальт. Окно туалета снаружи закрыто густыми высокими кустами. Риска быть замеченным – никакого. Иду за второй картиной… И так далее. Полчаса – и все в порядке… Но, когда я вышел на улицу, обошел здание и подошел к окну туалета, картин внизу не было… Вот и вся история. Где они сейчас, я не знаю. Но подозреваю, что без этой бабульки – Марии Матвеевны – здесь не обошлось… Кстати, а где она?.. А впрочем, какая разница, – неожиданно махнул рукой Глеб. – Пора завязывать с этим. Нет картин – нет преступления!
Он хмыкнул…
…Через минуту в доме стало тихо: Валерия и Глеб удалились восвояси. Ромка смущенно потоптался, поглядывая на меня. Спросил:
– Я тоже пойду?
– Хорошо! – согласилась я.
Кажется, он был разочарован моим ответом, но беспрекословно послушался.
Я закрыла за ним дверь и только после этого пошла посмотреть в спальню, там ли Мария Матвеевна. «Гангстерша», мило посапывая, спала на моей кровати. Картины стояли напротив нее у стены…
Только когда старушка проснулась, я умерила свое любопытство и задала все вопросы, ответы на которые пока не знала.
…Оказывается, в отличие от своей сестры Елены, Мария Матвеевна смогла усмотреть коварство в намерениях Глеба. После его звонка с вопросами по описанию картин она села за руль своего автомобиля и поехала в Россию. В девяностые ее мама настояла, чтобы дочь сделала себе российский паспорт. Поэтому границу Мария пересекла без проблем.
Женщина знала название города и музей, где находились картины. Приехав на место, она наняла частного сыщика и с его помощью быстро убедилась в том, что была права: Глеб действительно собирался присвоить картины себе с целью продажи. Он даже нашел покупателя. Судя по тому, что цена была предложена высокой – так сообщил сыщик – покупатель не знал, что в картинах нет ничего ценного.
После этого младшая дочь Сашеньки и Матвея разработала свой план хищения картин.
Мария Матвеевна доверилась одному из работников музея…
– Кому? – поспешила спросить я.
– Он представился Иваном.
– Дядя Ваня?!
– Он проникся симпатией и пониманием. «Семейные реликвии – это святое, – глубокомысленно сказал он. – Особенно, если они вызывают бурю эмоций у пожилой женщины. Пусть в последние годы жизни картины рядом греют ее душу». Мы договорились, что он поможет мне. Когда Глеб выбрасывал картину из окна и удалялся за другой, Иван брал ее и тащил к машине, где ждала его я. Автомобиль был поставлен в тихий переулок, где практически никого не было. Так что никто не заметил наши действия с Иваном… Представляю, как удивился Глеб, когда пришел вниз, а картин – нет! – она, довольная собой, хихикнула.
Я чувствовала себя так, как будто осваивала новую науку: чем больше узнавала, тем больше понимала, что белых пятен не уменьшается.
– Мне только одно интересно: как он нашел дурака, пожелавшего купить картины за хорошие деньги? Обычно те, кто скупают краденое, – большие специалисты в своем деле.
– А мне интересно другое, – серьезно заявила я. – Почему картины были принесены в мою квартиру? Кто украл ключи из моей сумки? Дядя Ваня?
– Что ты, дорогая! – горячо сказала Мария Матвеевна. – Никто ничего не крал. Это просто совпадение.
– Совпадение?!
– Ну да… Когда-то в этой квартире жил мой отец… Уже один, без семьи. Ключи странным образом сохранились в нашем доме, и я даже знала адрес…
– Матвей?! Тот, о котором Саша писала в своем дневнике?
– Да.
– Просто удивительно. Вы знаете, я ведь историк. И наверно, самое поразительное в моей работе то, что я лучше других осознаю: мы живем в мире, где когда-то точно так же жили другие. И частички их душ с нами. Мы об этом не думаем, но иногда чувствуем. По каким-то странным случайностям, совпадениям. Мне даже кажется, и приведения – это не выдумка. Просто в некоторых местах прошлое проявляется значительно сильнее, чем в других.