Тайна прошлогоднего снега

Роньшин Валерий Михайлович

Не успела эта мысль сделать у меня в голове кульбит, как вдруг…

Кстати, кульбит — это такое упражнение в акробатике: переворот-перекат вперед с опорой на руки. Я это знаю, потому что в пятом классе акробатикой занималась. Да уж, чем я только не занималась в своей жизни: и хоккеем на траве, и балетом на льду, и даже прыжками в ширину…

Ой, ну я реальная болтушка. Опять заболта­лась. Приношу пятьдесят килограммов извине­ний!..

Короче, не успела моя мысль сделать кульбит, как вдруг — дзинь-дрынь.

Звонок в дверь.

Я открыла.

На пороге стоял парень лет семнадцати.

— Эта квартира Мухиных?

— Мухиных.

— Получите заказ. — И вручает мне коробку с тортом, а следом протягивает бумажку. — Распи­шитесь в получении.

Я расписалась, и пацан слинял. Я открыла коробку. Опс-мопс! А там мой любименький шо­коладный тортик с орешками. А сверху кремом написано:

ДОРОГОЙ ДОЧУРКЕ ЭММОЧКЕ ОТ ПАПОЧКИ И МАМОЧКИ

А чуть ниже, тоже кремом, размашисто:

С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!!!

И три восклицательных знака в конце — !!! — где каждая палочка — апельсиновый цукатик, а каждая точка — вишенка. Супер!

Ай да папочка с мамочкой! Вот так сюрприз!.. Классные все же у меня родители! Иногда, прав­да, достают и напрягают, но все равно классные. Я ведь тоже, откровенно говоря, не сахар и даже не соль.

Ну что ж, ничего не попишешь — придется отмечать свой день рождения. Одной мне с та­ким огромным тортищем не справиться. А с по­мощью Володьки и Гафчика — раз плюнуть. И тот и другой — страшные сладкоежки.

И я тут же звякнула Воробью.

— Привет, Воробей! Приглашаю тебя и Гафча на свой день варенья. Будем нямнямкать класс­ный тортик! Зацени!

— Заценил! — обрадовался Володька-сладкоежка. — А сколько тебе стукнуло?..

— Четырнадцать!

— Тебе ж вроде уже стукало четырнадцать.

— Когда это?

— В прошлом году. Ты тогда еще в питерской канализации брассом и баттерфляем плавала, помнишь? И тебе родичи звонили на мобилу по­здравить.

— Да нет, мне тогда тринадцать исполнилось.

— А по-моему, четырнадцать.

Тут я и сама начала смутно припоминать, что — да, вроде бы четырнадцать. А с другой сто­роны, какая на фиг разница — тринадцать, че­тырнадцать, пятнадцать… Главное, что не девя­носто.

Когда родичи звякнут-брякнут, чтоб меня поздравить, уточню у них, сколько мне сегодня стукнуло.

— Ладно, Воробей, не заморачивайся, лучше поздравляй.

— Поздраблямс, тебя, Мухина, от всего серд­ца, от всей печенки и от всей селезенки, — начал дурачиться Володька. — Живи дольше! Летай дальше!.. Желаю тебе, чтоб твои желания обалде­ли от твоих возможностей!..

— Кла-а-ссное пожелание.

— А сейчас Гафч тебя поздравит.

— Гав! Гав! Гав! — отрывисто пролаял в труб­ку Гафчик.

— Спасибо, Гафчулечка, — растрогалась я от Гафчикиных поздравлений. — Получи за это мои горячие и сладкие мерси.

— Не-е-т, — снова возник в трубке Воро­бей. — Нам не надо твоих сладких мерси, нам подавай сладкий тортик.

— Подам, подам, — заверила я.

— И еще чего-нибудь вкусненькое.

— Влегкую!

– Через сколько нам с Гафчем подваливать?

Я прикинула палец к носу.

— Через часок.

— Окей!.. Пока!

— Пока!

— Гав-гав! — попрощался со мной и Гафчик.

Я вновь прикинула палец к носу. Что бы та­кое приготовить, чтоб одновременно понрави­лось и Воробью, и Гафчу?

Вообще-то между нами, девочками, говоря, с бытовухой я не дружу. Мамочка одно время хотела загрузить меня по полной программе и заставить готовить каждый выходной, а я ей: не-а!.. Я даже себе ничего не готовлю, когда родичи уезжают в свои командировки. Всегда покупаю в магазинах готовую еду. Разогрел — и полный порядок.

Но иной раз бывает — меня пробивает на го­товку. Вот тогда я отрываюсь на всю катушку. Жарю наивкуснейшее мясо, варю борщики и супчики, делаю картофельное пюре с молоком… Ну и кучу всякой другой еды.

Сейчас был как раз такой момент — меня про­било. И я наготовила гору еды, все в русском сти­ле. Володька ведь русский пацан, а Гафчик рус­ский пес. Поэтому им должно было понравиться.

Я приготовила:

1. Рыбку заливную.

2. Селедочку под шубкой из свеклы и лука.

3. Бутеров кучу с красной икрой.

4. Блинов кучу с черной икрой.

5. Похлебку в горшочках.

6. Тушеное мясо с картошкой, тоже в горшоч­ках.

7. Салатики всякие.

8. Печеные яблоки.

9. Русские бананы.

10. Русскую водку.

(Шутка, конечно же! Бананов и водки не бы­ло и в помине. Гафч с Воробьем бананы не едят и водки не пьют, а я если и пью, то только в своих прикольных снах.)

Ну а к чаю, как вы сами понимаете, был мамочкин и папочкин шоколадный торт.

Короче, когда я все это сварила, напекла, по­тушила и порезала, то поняла, что надо на этом и остановиться. У нас же — Володьки, Гафча и меня — всего три желудка на троих. Причем один из них собачий.

Только я успела подумать этой мудрой мыс­лью, как нагрянули гости.

— Привет, Мухина! — радостно орал Воробей.

— Гав-гав-гав! — заливался счастливым лаем Гафчик.

— Привет, ребята! — отвечала я, тоже вся в радости и счастье. Вот она, настоящая дружба!

Но дружба дружбой, а дело делом. И я, не от­кладывая дела в долгий ящик, рассказала Воро­бью о своих заморочках на Острове Очарования. Гафч тоже внимательно выслушал мой рассказ, задрав правое ухо.

— И как Одуванчикова попала на Остров Очарования? — пожала я плечами в конце своего Рассказа. — Странно…