Тайна пса—невидимки
Шрифт:
Как только они оказались в квартире мистера Прентайса и закрыли за собой дверь, Юпитер извлек тигель с мазью и объяснил свой план.
— У вас керамические ручки на ящиках стола, — сказал он мистеру Прентайсу. — Они идеально подходят для нашей цели. С металлом этот препарат вступает в реакцию, он мог бы вам повредить медь или бронзу, но керамике он вреда не причинит. Мы намажем этой мазью ручки и уйдем. Если кто-нибудь в наше отсутствие откроет ящики, у него на пальцах останутся черные пятна.
— Но ведь «кто-нибудь», кажется, обладает способность!® входить и уходить
— Мистер Прентайс, давайте по крайней мере попробуем, — настаивал Юпитер. — Вы нам сами рассказывали, что как-то, придя домой, обнаружили ящики стола выдвинутыми.
— Ну хорошо, — сдался мистер Прентайс. — Я согласен пробовать что угодно. Намажьте ручки, а потом давайте пойдем поедим.
— Ура! — воскликнул Пит. — Я умираю от голода!
Юпитер взял салфетку, обмакнул ее в тигель и нанес волшебную мазь на ручки ящиков в письменном столе мистера Прентайса. Затем они стали медленно спускаться по лестнице, громко обсуждая, куда им пойти поесть. Двор был пуст, но у калитки они встретили миссис Бортц и худощавого молодого человека по имени Сонни Элмквист. Оба смотрели в сторону церкви.
У церковных дверей стояла «скорая помощь».
— Что случилось? — спросил Пит.
— Это церковный смотритель, — объяснил Элмквист. — Он ранен! Пастор только что нашел его на хорах!
Глава 5. ОБВИНЯЮЩИЕ ПЯТНА
Три Сыщика и мистер Прентайс кинулись к церкви. Два человека в белом как раз выходили с носилками. На них лежал Эрл, смотритель, до подбородка укрытый одеялом.
Отец Макговерн вышел вместе с голосистой миссис О'Рейли.
Он убит! — вопила та. — Убит! Он мертв!
Миссис О'Рейли, он, слава Господу, не мертв! — священник был бледен, руки его дрожали, когда он запирал церковную дверь. — Мне следовало бы прийти сюда с ним вчера вечером и помочь ему закрыть все. Это не первый раз с ним случается — но пролежать всю ночь на хорах!..
Священник спустился с лестницы.
— Я, я виноват, что позволял ему делать все по-своему, — бормотал он. — Он всегда гасит сразу весь свет, а потом выбирается на ощупь. Думает, так экономит приходские деньги…
— Будь она проклята, эта его грошовая экономия! — перебила его миссис О'Рейли. — Кто будет выполнять его работу, пока он прохлаждается в больнице?
— Насчет этого не беспокойтесь, миссис О'Рейли, — сказал священник. — Почему бы вам не пойти и… и не приготовить себе славную чашечку чая? — Он забрался через задние двери в машину «скорой помощи». Двери закрылись, машина уехала.
— Чашечку чая! — воскликнула миссис О'Рейли. — Славную чашечку чая, вы слышите? Он совсем спятил. У Эрла в башке дыра, а может, блуждающий дух совсем его придушил, а у этого одно на уме — чашечка чая…
Она шмыгнула мимо Прентайса и Трех Сыщиков и, ворча что-то себе под нос, направилась к дому священника.
— Блуждающий дух? — переспросил Боб.
— Она вбила себе в голову, что здесь водится привидение, — сказал Фентон Прентайс. — Она Даже утверждает, что видела его и узнала в нем здешнего священника, который умер три года назад. Она говорит, что он появляется в церкви и на улицах.
Мальчики и мистер Прентайс двинулись по направлению к Вилширскому бульвару.
— Гм, мистер Прентайс… А что, если этот блуждающий дух и тень, которую вы видели в своей квартире… это одно и то же? — сказал вдруг Боб.
— Это исключено! — ответил мистер Прентайс. — Я был хорошо знаком со старым священником — и узнал бы его тень… если бы таковая существовала, конечно. Кстати, до сих пор его видела одна только миссис О'Рейли. Она говорит, по ночам он разгуливает по церкви со свечой в руках. Не могу представить, с чего бы он стал заниматься такими делами. Он был приятный старик. Я частенько играл с ним в шахматы. Лунатизмом он не страдал, в десять вечера ложился спать…
Мистер Прентайс и мальчики свернули с Вилширского бульвара и, пройдя еще несколько кварталов, подошли к частному клубу. Внутри было тихо и чисто. Медные дверные ручки мерцали тем особым блеском, который достижим лишь при многолетнем неустанном уходе за ними. Скатерти были накрахмалены, на столах в изящных вазочках стояли живые гвоздики. Для завтрака было уже поздно, для обеда — рано. Если не считать официанта, дежурившего у двери на кухню, они были в зале одни.
— Мистер Прентайс, — сказал Юпитер, когда им принесли еду, — ваш дом довольно велик, но не так уж много людей мы в нем видели. Ну, миссис Бортц…
Мистер Прентайс поморщился.
— …Миссис Бортц, — повторил Юпитер, да еще Сонни Элмквист. Он, кажется, дома бывает в необычное время.
— С полуночи до утра он работает в Вермонтском супермаркете, — объяснил Прентайс. — В самом деле, он странный молодой человек. Да и может ли быть иначе, если взрослого мужчину называют Сонни [1] . Насколько мне известно, его настоящее имя — Седрик. Он занимает в доме самую маленькую квартиру. По-моему, он зарабатывает совсем мало… Еще у нас есть молодая женщина по фамилии Чалмерс. Гвен Чалмерс. Она живет рядом с Элмквистом, работает в деловом районе, в каком-то универмаге. Вы в самом деле с ней еще не встречались. Потом — мистер Мёрфи, биржевой брокер.
1
«Сонни» — по-английски «сынок» (Примечание переводчика)
— Это тот человек, что поднимался по ступенькам после ухода полиции, — сказал Боб.
— Да. Он занимает угловую квартиру в заднем крыле. Вы, может быть, увидите его сегодня, попозже. Он чуть ли не на рассвете уходит в свою контору, потому что нью-йоркская биржа открывается рано, а у нас еще трехчасовая разница с Нью-Йорком. Зато дома он может быть сразу после полудня. Сейчас у него живет племянник, Харли Джонсон, студент колледжа. Как я понимаю, Мёрфи — опекун Харли. Дальше — Алекс Хассел, кошачий отец…