Тайна реки Семужьей

Кубанский Георгий Владимирович

— Это ихняя собака, — еле слышно прошептал Васька. — С воли.

— Ничего не понимаю! — Наташа угловато, по-детски развела руками. — Почему собака пришла одна? А где люди, ее хозяева?

И затихла, стараясь не выдать усиливающегося с каждой минутой волнения. Сознание подсказало: появился пес — жди людей. И вдруг с такой силой охватило девушку стремление поскорей выбраться из пещеры. На волю, к солнцу, к морю! А главное — к людям…

Ох, как нужно было сейчас затеять что-нибудь, пошуметь, отвлечь на себя внимание Барбоса. Но сделать этого Наташа не могла. Сознание, что помощь близка, быть может, чьи-то дружеские

глаза уже следят за ними — сковало девушку: руки и ноги стали тяжелыми, неповоротливыми, как чужие.

В наступившей тишине отчетливо и громко цокали о камень падающие с потолка редкие тяжелые капли.

…Барбос проглядел Тола. Черный пес незаметно проскользнул по темному базальту. И все-таки Барбос встревожился. Внезапная тишина насторожила его, обострила подозрительность.

— А ну там!.. Не расползаться! — крикнул он, хоть и видел, что задержанные сбились в плотную кучку. — Я, кажется, поползаю кому-то!

— Сиди! — ответила Наташа, прикрывая дерзостью свое смятение. Голос ее прозвучал неожиданно твердо. Это ободрило девушку, и она насмешливо бросила: — Три вершка осталось до тюремной решетки, а туда же… разговаривает!

До тюремной решетки! Барбос нащупал рядом с собой камень. От камня не помрут, потише станут. Поймут, что и у него есть предел терпению. Не успел он замахнуться, как от входа в пещеру отделились два темных силуэта.

— Руки вверх! — приказал Прохор Петрович и прикрикнул, как на лошадь: — Стоять!

Барбос увидел холодно блеснувший в его сторону ствол карабина, темный глазок дула… и выпустил камень. Руки его невольно поднялись над головой. Вот он… карабин!

Сонный Немой приподнял голову со шкуры. Федя успел предупредить его. Одной рукой он схватился за кобуру Немого, а другой завернул его правую кисть за спину.

Властный окрик Прохора Петровича словно встряхнул замерших в ожидании пленников. Володя бросился на помощь к Феде. Наташа схватила посох и побежала к выходу, отрезая Барбосу единственный путь к бегству. Поднял голову и Тол. Навострил уши. Но хозяин его не появился. И пес снова растянулся на мху.

— Ваша взяла! — хрипло выдохнул Барбос.

Немой очнулся от сонной оторопи… Резким движением он вывернулся из-под грузно навалившегося на него Феди. Но выдернуть крепко завернутую назад руку ему не удалось.

— О-ой, — истошно взвыл он. — Руку!.. Руку-у!

Старый, проверенный прием уголовников помог. Федя несколько ослабил нажим. Немой свободной рукой дотянулся до голенища и выхватил короткий острый нож. Ударить Федю он не успел. Подоспевший Володя обеими руками стиснул волосатое запястье Немого и, навалившись на него, прижал к шкуре.

— Брось! — крикнул он. — Брось, говорю!..

Выкрик Володи, ожесточенная борьба взбудоражили Тола. Оставаться безучастным он больше не мог. Пес приподнял уши. Встал. Блестящие глаза его, наблюдая за борьбой, разгорались все ярче. Кому помочь? Тут все чужие. Взгляд собаки задержался на Прохоре Петровиче. Этот человек вот так же наступал на хозяина. Пес подбежал сзади к Прохору Петровичу и щелкнул челюстями. Тот невольно оглянулся. Зорко следивший за его лицом Барбос быстрым, еле уловимым движением выхватил из расстегнутой кобуры пистолет…

Разбитый пулей карабин вырвался из рук Прохора Петровича. Ослепленный ударившей в глаза яркой вспышкой, он невольно пригнулся и тут же получил страшный удар в челюсть. Прохор Петрович высоко взмахнул руками и свалился навзничь. Подоспевшая Наташа схватила Барбоса за стеганку. Удар кулаком наотмашь отбросил ее далеко в сторону.

Барбос бросился мимо растерянно облизывающегося Тола на помощь к Немому… и остановился. Он увидел, как Прохор Петрович привстал и потянулся к висящему на тасме ножу. Барбос коротко, по-волчьи осмотрелся. Выход из пещеры остался открытым. Кисет спрятан в потайном кармане. На кой черт ему рисковать из-за Немого? Бежать из каменной ловушки! Бежать, пока не поздно. Скорее в горы, в лес, на волю!

Пес увидел бегущего человека и не выдержал, молча припустился за ним. У самого входа Тол громадным прыжком настиг Барбоса и повис на рукаве его стеганки. Преступник быстро обернулся. Давно клокотавшая в Барбосе жажда расправы обрушилась на собаку. Он выстрелил между ушей Тола.

Пес отвалился от рукава, взвился на задних лапах, рухнул навзничь и забился в судорогах, хватая воздух оскаленными зубами.

Барбос мельком взглянул на него, заметил поднимающегося на ноги Прохора Петровича и скрылся в темном выходе…

Федя с Володей не заметили бегства Барбоса. С трудом подмяли они отчаянно сопротивляющегося Немого, стараясь вырвать у него нож. Справиться с ним оказалось нелегко. Напрягая все силы, Володя наконец заломил толстое волосатое запястье хищника. Пальцы разжались. Нож выпал. Мускулистое тело Немого сразу обмякло, стало податливым, вялым…

Глава двадцать девятая

КОНЕЦ ЧАНА РУШЛА

Барбос уходил стремительно. Не раз он падал на крутом спуске, скользя на боку или на животе. Не обращая внимания на толчки и ушибы, он рвался вперед.

— Только бы выход был свободен! — повторял он. — Только бы выход!..

Впереди появился четкий просвет — ярко-зеленый с золотистым отливом.

«Море!» — понял Барбос.

Обычно он выходил из низкой щели осторожно, боком. Но сейчас приходилось дорожить каждой секундой. Барбос низко пригнулся и выскочил из грота. Неожиданно он поскользнулся на водорослях и, не устояв на ногах, рухнул в воду.

…Трясущийся от страха старый Каллуст не мог отвести взгляда от темного устья грота. В зловещем каменном зеве скрылись его спутники и любимый пес. Каждую минуту старик ожидал увидеть нечто ужасное. Полный тяжелых предчувствий, он заранее напрягся, сжался в комок. Один раз страшное уже началось. Из пещеры, похожей на злобно искривившийся в усмешке рот, вырвались хохот и вой бесновавшейся в глубине ее нечистой силы.

Старый Каллуст прижался спиной к обрыву и забормотал заклинания. Ему казалось, что еще мгновение — и пещера-рот раскроется, проглотит его, как и многих пропавших на Диком Берегу.

Хохот и вой затихли. Снова мирно плескала волна. Под устьем грота шевелились длинные мягкие водоросли.

После пережитого ужаса и тишина уже не могла успокоить старого Каллуста. Наоборот, она казалась необыкновенной, зловещей, предрекающей близкое и неотвратимое несчастье. И когда Барбос стремительно вылетел из грота и, коротко взглянув на старика своими мертвыми глазами, скрылся под водой, Каллуст замер в ожидании кары грозного Чана Рушла…