Тайна родимых пятен или невероятные приключения Тишки Бедового и его друзей
Шрифт:
Тишка пристально взглянул на Устю, проверяя глубину эффекта от сказанного. Однако на лице девушки ничего не отобразилось, только глаза больше раскрылись. С достоинством посмотрев на гадателя, она произнесла:
– Есть такой факт в моей биографии. Я этим горжусь… и не скрываю своего поклонения Христу. – Помолчав, добавила: – Значит, Вы тоже из Ляпова? Тогда Ваша догадливость становится понятней…
– Где-то так, рядом… возле… – загадочно пожал плечами Тишка. – Судя по тому, что милая монашка оставила святое место, её интересы и планы на нашей грешной земле – поменялись!
– Да, надо бы перекусить… – согласилась Устя.
Продолжая охотно беседовать, парочка отправилась к центру города искать место для приятного и аппетитного отдыха.
…После полудня, с приходом Тишки, проводившего ответственное мероприятие с лицом божественного сана, троица приступила к обсуждению результатов первого дня пребывания в Облыгорске. Повестка состояла из двух пунктов: отчёт о переговорах с монашкой и, так и не вышедший из тупика, перезревший вопрос с Вакулой.
Комната гостиницы, рассчитанная на двоих постояльцев, еле уместила третьего. Но дельцы не унывали. Поисковые нестыковки только раззадорили Тишку. Его настроение невольно передалось коллегам. Усевшись за узким столом, лохматя густые волосы, зам директора бодро докладывал по первому пункту. Григорий в беседу не вступал и только слушал, выполняя роль повара-официанта: готовил и подавал на стол нехитрую снедь, грел чай, убирал со стола.
– Милая монашка, – докладывал Тишка, – похоже, самостоятельно занялась тем же благородным делом, что и наша крепнущая фирма. И не схватите эпилептический приступ: как вы мыслите, кем был её папка?…
Бедень с ухмылкой уставился на притихших фирмачей и победно продолжил, – … археологом, тем самым Гансом Миллером! Что спонтанно всплыло за чашкой кофе в ностальгических воспоминаниях о родителях. Очевидно, ей кое-что досталось от папашиного доклада....
– Вот это новость… – статуей замер Григорий, чуть не выронив чашку.
– Как говорил дед Антип, постоянно проживающий в нашем селе за магазином, служивший во время войны первым помощником повара: “При артобстреле, второй снаряд обязательно попадает в кухню!” – поднял палец Филька. – Отчего, второе пришествие монашки, естественно, случайным быть не может.
– Если это так, то нам придётся божье создание заманить в штатные сотрудники фирмы. Из конкурентки мы сделаем помощницу. В нашем сложном поисковом деле без женского обаяния не обойтись. Как вы считаете?
– Скорее, да, чем – нет, – глотнув чая, вышел из стопора директор.
– Как говорил дядька Агафон “баба утяжеляет воз, но с ней легче сено складывать…” – скосил глаза рядовой сотрудник, прожёвывая хлеб с маслом.
– Вот именно, – одобрительно кивнул зам. – Кстати, зовут послушницу Устиньей Посадской – хорошее русское имя, укреплённое немецкими генами и отчеством – Гансовна. Проработку кандидата на пост сотрудника фирмы продолжу завтра, прямо с утра. А сейчас не менее важная информация по второму вопросу, о незабвенном Вакуле Ардалионовиче.
– Ты что-то выудил? – вытянулось лицо Григория.
– А как же! После неповторимого обеда с Устинькой и её трогательных проводов к месту проживания, я отправился к дому бывшей супруги Ардалионовича…
– И что – она тебя приняла? – приподнялся Филька.
– Нет, зачем же рисковать своими брюками, а возможно и чем большим… Я подсел к добропорядочным пенсионерам, вбивающим домино в крепкий дубовый стол, угостил их пивком за проигранную мной партию козла и выяснил мимоходом всё касаемо Вакулы.
– Ну-ну… – напрягся, синея, директор.
– От козла тоже бывает польза, если по назначению употребить… – прокомментировал мимоходом рядовой работник.
– Так вот, – вдохнул глубоко Бедень, – наш искомый клиент обманным путём был вытурен из законной квартиры сексапильной супругой и её новым хахалем, опустился на дно нашего демократического общества и теперь успешно – бомжует.
– Вон как… А где же, где?! – нетерпеливо затрепетал Григорий.
– Адреса подвалов возможного пребывания княжеского потомка у нас есть! – Тишка продемонстрировал смятый листок бумаги. – До захода солнца время имеется, поэтому предлагаю потратить его с пользой.
Возражений не последовало. Убрав уже несъедобные остатки, дельцы заспешили в гости к неуловимому клиенту.
…Вход в подвал очередного по списку дома нашли не сразу. Нет, “официальный” был, однако на его двери висел солидный ржавый замок. А “неофициальный” – представлял подобие дыры в потрескавшемся фундаменте. Этот лаз небрежно прикрывался трухлявым бревном.
– Вспомним босоногое детство! – торжественно объявил Тишка и, отодвинув бревно, смело полез в отверстие. Филька, сделав презрительную гримасу, без слов отправился за другом. Григорий же нерешительно потоптался и, нахмурив брови, проделал те же действия.
Подвал встретил, как и полагается, полумраком и резкими запахами характерными для мусорных и помойных ям. Обнадёжил мерцающий в глубине свет. Туда и направились, осторожно обходя самый разный хлам. Когда подошли ближе, перед дельцами предстала типичная картина пристанища изгоев общества: керосиновая лампа в компании объедков на ящике, приспособленным под обеденный стол. Вокруг – на лежаках из бумаги и тряпья – отдыхали от трудов, вероятно, далеко неправедных, люди, вернее, отдалённое их напоминание, близкое к братьям нашим меньшим.
Гулкие шаги пришедших гармонично вписались в нестройный храп, доносившийся из бесформенной кучи.
– Как говаривал мой дед Кузьма: “ежели из навоза слышен храп, значит, скотина не совсем голодная”, – глубокомысленно произнёс Тишка, остановившись перед лежбищем: разобрать, где тут люди, а где тряпьё – сходу было невозможно.
– Дед Антип говорил несколько иначе. Когда его, пропившего последние трудовые рубли, кочергой выгнала из дома родная старуха, он провозгласил: “Человек становится скотиной в двух случаях: при переборе святой воды, то есть самогона, и, когда наблюдается резкий недобор денежных знаков”, – философски поддержал друга Филька.