Тайна родимых пятен или невероятные приключения Тишки Бедового и его друзей
Шрифт:
– Они, что ж, капитализм решили у нас выращивать на дерьме и мусоре? – чесали затылки старики.
– Сатана идёт! – крестились набожные старушки.
– Сухари надо сушить, – предлагали самые дальновидные долгожители те, что пережили коммуну и развитой социализм.
– Опять какую-то напасть придумали! – качали головами наиболее прозорливые.
Не обошлось без происшествий: у впечатлительной Клуши, жены колхозного писаря, случились преждевременные роды; у Тишкиного деда Кузьмы петух утопился, а дед Гараська продержался без спиртного до обеда.
Это событие, естественно, не осталось без внимания местной власти.
Тишка стоял рядом и с достоинством осматривал прибывших представителей власти, соображая, здороваться первым или соблюсти принятые в этих краях правила этикета. Тем временем, Лаврентий Герасимович закончил чтение, глянул на Тишку, как на заболевшего болезнью Дауна, и заикнулся:
– Э-э-э… Что, всякий хлам закупаете? И-и-и куда дальше… с ним?
– На переработку. Договора с соответствующими заводами уже в наличии есть, – уверенно ответил Тишка.
– Э-э-э… Покажи!
– Заходите в офис, прошу… – раскланялся парень.
– Разрешите охранять?! – взял под козырёк Ротозеев, смутно воспринимая происходящее и ожидая – когда оно всё кончится.
– Э-э-э… Будь здесь. Понадобишься – кликну, – не поворачиваясь, привычно скомандовал председатель.
В офисе начальник находился недолго. Когда представление частной фирмы закончилось, вспотевший Лаврентий Герасимович вышел наружу и глубоко вдохнул свежий воздух. От тяжёлой мыслительной работы, его лицо стало бордовым. Пока он отсутствовал, в природе ничего не изменилось: всё так же светило солнце, прячась в облаках; лёгким ветерком раскачивались вербы и липы, а на лугу паслись коровы и гоготали гуси… Но для Лаврентия Герасимовича бренное бытие уже представлялось иным, с другими оттенками и запахами. “На дерьме делать деньги? Это конец… – неслись мысли у неглупого человека глупого хозяйства. – И документы в порядке! Ну и времечко пришло… Успеть бы своё взять, а то останешься…” – оборвалась нить размышлений.
Придя в себя, торопливо сел в автомобиль и хрипло рыкнул водителю:
– В райцентр! И побыстрее…
– А мне как? – успел крикнуть Ротозеев.
– Приглядывай, чтоб всё было по закону и без нарушений порядка! – донеслось из отъезжающей машины.
– Будем стараться… – протянул вдогонку участковый.
Дождавшись, когда “Волга” скроется из вида, свирепо глянув на вышедших дельцов, Ротозеев с остервенением завёл мотоцикл и укатил в свою резиденцию в облаках грязной пыли.
Да, оборотистые хлопцы решили пойти дальше алхимиков – те пытались получить золото из минералов, а они – из всякого ненужного хлама, мусора и продуктов жизнедеятельности разнообразной скотины…
Если в пользе навоза селяне не сомневались, то какой толк от хлама и мусора?! – это ставило в тупик… Расценки, указанные в означенном выше объявлении, ещё больше отупляли. Была, правда, одна тонкость, не для каждого заметная: всё ненужное принимали в определённой пропорции со скотиньим дерьмом. Пропорция предполагала гораздо больше последнего, чем хлама, который собирали так, на всякий случай, и для пущей таинственности и значимости.
С неделю возле офиса кипела подготовительная работа. На бросовой ничейной земле, что на склоне оврага, подготовили площадку. Обошлось недорого: пара бутылок “анисовой” местного разлива, да бутыль солёных огурцов. Сенька-тракторист, последний из механизаторов колхоза, потрудился продуктивно и сноровисто. Его трактор, изводивший рёвом и скрежетом в течение дня всю деревню, как ни странно уцелел и не развалился в течение рабочего процесса.
На площадке соорудили два навеса: один для приобретаемого сырья-дерьма, другой – для нехитрого оборудования. Наняли двух работников из числа не совсем отчаявшихся и не до конца спившихся мужиков, и фирма заработала!
Первым начал сотрудничать с “Хламом” дед Родька. Чего-чего, а помёта у него хватало! Его, горячо любимые гуси, будучи ненасытными по своей натуре, так же исправно гадили. По этой причине, дед выделил гусиным отходам большую половину своего огорода, чтобы хоть как-то решать проблему их складирования и хранения. Соседи куда только не жаловались на неугомонного деда. Ароматы, исходившие из его огорода, изводили всех. А не дай Бог! неуправляемое пернатое стадо, потеряв всякие приличия, наведывалось к кому-нибудь – сметало на своём пути всё, как африканская саранча!
Дед потому и решился на этот отчаянный шаг к “Хламу-90”, что чувствовал задними частями – сгубит его треклятый гусиный помёт! Не очень веря в успех, как-то утром он приплёлся к офису.
Над лугом ещё стелился туман. Солнце косыми лучами выглядывало из-за холма. Дул лёгкий ветерок и шевелил редкие седые волосы старика. Потоптавшись перед крыльцом, покряхтев, Родька осторожно открыл дверь.
Встретил раннего посетителя Тишка:
– Заходите, Родион Кириллович, присаживайтесь, – пожав руку, приветливо улыбнувшись, усадил деда на табуретку. – Догадываюсь, с чем пожаловали. Правильно думаете, – не давая визитёру опомниться, продолжал Бедень. – Как первому клиенту, будет Вам и скидка…
Тут из соседней комнаты выглянул заспанный Филька. Хитровато глянув на деда, поддержал партнёра по-своему:
– Гусей надо бы побольше…
Когда круг солнца уже выглянул из-за холма, а туман в низине рассеялся, Родион Кириллович вышел из сарая-офиса. В руках бережно держал свёрнутые листы бумаги и выглядел крайне довольным.
В тот же день на не добитой окончательно тракторной тележке, с помощью незабвенного Сеньки-тракториста, гусиный помёт был перевезен под первый навес. Под вторым навесом работа кипела до позднего вечера. На следующий день гусиные отходы представляли из себя кучу аккуратно упакованных в полиэтиленовые пакеты брикетов одинаковых размеров. Не успели селяне обсудить метаморфозу, произошедшую с дерьмом, как к “Хламу”, укрыв полдеревни пылью, подкатил “Камаз”. Работники резво погрузили брикеты, и… дело пошло!
Протрезвевшего к вечеру деда Родьку, гульнувшего на “дерьмовые” деньги, долго пытали:
– Сказывай подробнее, что принимают?
– Дак у них же прописано… – мямлил дед, – дерьмо всякое: куриное, гусиное, телячье, свинячье…
– А старьё: радио, телевизоры, технику…
– Всё берут… – авторитетно заверял Родька, – как довесок к г…ну!
– Ну, дела! – выпучивали глаза бабёнки.
– Спешить надобно, – говорили те, что поумнее, – чтой-то здеся не так – может в один момент кончится… эта халява.