Тайна России
Шрифт:
Да, по тем же соображениям необходима свобода предпринимательства. Но "глубоко заблуждаются, когда утверждают, что свобода хозяйственного самоопределения есть основа всех остальных свобод личности и поэтому уничтожение ее есть гибель всех остальных видов свободы", — писал Н.О. Лосский ("Свобода и хозяйственная демократия"). Неограниченная экономическая свобода тоже может породить рабство, ибо это идеальная среда для власти сильного над слабым. Предпринимательская свобода — это «огонь», который нуждается в ограничивающей его «печи», чтобы он, разбушевавшись, не сжег дом, а мог отдавать
Да, рынок — незаменимый естественный регулятор производства. Но надо видеть опасности самодовлеющего рынка, который подминает под себя право и политику, эксплуатирует низшие инстинкты и опошляет культуру ("массовая культура"). В рыночной системе духовные ценности особенно уязвимы именно потому, что не котируются на рынке. Не справляется рынок и с регулированием в кризисные времена. Поэтому нет ни одной страны с рыночной экономикой, где она не сочеталась бы с государственным управлением и планированием. Объем же вмешательства определяется конкретной необходимостью: так, в условиях войны и экономика США переводилась на директивные рельсы.
Лосский считал оптимальной такую экономику, когда "частный капитал, свобода организации частных промышленных предприятий и свобода труда… сохраняются, но регулируются новыми правовыми нормами и учреждениями с целью оградить рабочего от эксплуатации капиталом и обеспечить общественно полезную функцию частной собственности… Идеал хозяйственной демократии есть не социализм и не анархический капитализм, а синтез ценных положительных сторон того и другого строя". Этот синтез означает также многоукладность экономики: частный, кооперативный, общинно-муниципальный, государственный секторы и их смешанные формы.
Социальная справедливость — важное условие, предъявляемое обществом к экономической модели. Но справедливость заключается в правильном распределении прав и обязанностей, а не в непременном равенстве. Неравенство людей естественно и неизбежно по их разным природным способностям. Государство должно обеспечить лишь равенство граждан перед законом и равенство возможностей. Дальнейшее неравенство людей должно основываться на их личных качествах и личном труде, а не на привилегиях, связанных с происхождением или эксплуатацией других. Больше прав и власти означает также больше обязанностей и ответственности.
Для этого важно культивирование нравственной (а не только экономической) роли труда в обществе как средства воспитания воли и как служения ближнему: "Рациональное хозяйствование только тогда праведно, когда хозяйственный труд не расхищает, а строит как душу трудящегося человека, так и образ преображаемой Трудом земли", — напоминал в этой связи Ф. Степун ("Идея России и формы ее раскрытия"). О. Сергий Булгаков много писал (правда, не всегда богословски точно) о религиозном осмыслении труда как преображения мира, как человеческого соучастия в Божием деле, в отличие от капитализма, где труд — лишь продаваемый товар.
Поэтому у довоенных эмигрантов часто встречается понятие "трудовой строй", в котором не капитал, а "труд становится мерилом социальных ценностей и ложится в основу социальной иерархии. Если в феодальном и патриархальном обществе аристократия основывала свое право на землевладении (и военной доблести), в капиталистическом — на денежной собственности (и таланте), то в рабочем создается аристократия, основанная на труде (и творчестве) (Г. Федотов. "Что такое социализм").
Важнейший признак трудового строя — корпоративизм как одна из структур, обеспечивающая представительство народных интересов на профессионально-производственной основе вплоть до законодательного уровня. [См. об этом в статье о фашизме. ] Как писал об этом виде демократии Бердяев: "Политические парламенты, выродившиеся говорильни, будут заменены деловыми профессиональными парламентами, собранными на основаниях представительства реальных корпораций, которые будут не бороться за политическую власть, а решать жизненные вопросы… Мир должен был бы состоять из трудовых общин, духовно скрепленных и объединенных в федерацию" ("О рабстве и свободе человека").
Корпоративные идеи в русской эмиграции можно найти и на правом фланге (И.Л. Солоневич), и в центре ("солидаристы" НТС, Г. Федотов); и даже на левом (В.А. Маклаков. "Еретические мысли"). В наиболее удачном виде они были осуществлены в Испании и Португалии и это не привело к тоталитаризму (что приписывают корпоративизму демократы), а к "возрождению в новых формах христианского государства" (А.В. Карташев. "Воссоздание Св. Руси").
Финансы — особая часть экономики. В ней, конечно, есть незыблемые законы (ценообразования, денежного обращения и т. п.), и здоровая экономика должна строиться на них. Но не существует «законов», которые освящают любые формы эксплуатации и ростовщичества. Такие законы выдуманы буржуазной политэкономией для самооправдания, — утверждали и Бердяев, и американский автомобильный «король» Г. Форд, который писал: власть денег непроизводительна, но столь могущественна, что "немногочисленные индивидуумы подчиняют под свое господство государства и народы" (Ford H. Erfolg im Leben. Munchen. 1952); Форд даже вступил в противоборство с банкирами, но сдался, сломленный ими…
Опасности финансовой власти, «плутократии», отмечал и бывший либерал П.И. Новгородцев (ссылаясь на положение в США, Канаде, Франции и на таких авторов, как Гюи-Гран и Шпенглер): "Это давно замеченное и притом совершенно естественное явление, что демократия практически всегда переходит в олигархию, правление немногих" ("Об общественном идеале"). О "ростовщических наростах" банков как "негласных хозяевах всей жизни" в демократии упомянул и А.И. Солженицын ("Как нам обустроить Россию").
При этом уже после Первой мировой войны было очевидно, что печатание впервые возникшей мировой валюты — американского доллара — не подконтрольно правительству США, а монополизировано объединением частных еврейских банков (Federal Reserve System); что свое господство они утвердили путем этой спровоцированной войны, в которой финансировали все воюющие стороны, всех превратив в должников. Свое могущество они проявили и во всемирном экономическом кризисе 1930-х гг., который не был случайным: он разорил конкурентов и еще более обогатил "мировую закулису".