Тайна Самаэля
Шрифт:
– Папа, вы боитесь сантехников, что ли? – с недоумением спросил сын, его голос звучал с лёгким сарказмом, но в то же время в нем слышалась настоящая озабоченность.
– В гостиной висела шпага, – начал я, внимательно смотря на лица Махмуда и Севары. – Сейчас её там нет. Кто из вас её брал? Говорите честно – это очень важно…
Дети в недоумении переглянулись, и Махмуд сказал:
– Я не брал… Зачем мне шпага?
– Я тоже не брала, – ответила дочь. – Я не увлекаюсь фехтованием.
– Но вчера днем шпага висела, – Махмуд задумчиво почесал переносицу. – Я это помню, так как вытирал пыль на верхней части ковра.
– Да, мои подружки только звонили… А Махмуд играл в футбол во дворе и вернулся в девять часов вечера, – сообщила Севара. – Ни соседи, ни родственники не беспокоили… Так что никто зайти из посторонних к нам не мог…
Я сразу поверил им, потому что хорошо знал своих детей.
– А вы ничего подозрительного не видели, не слышали?
Севара и Индиру покачали головой, но сын сказал как-то неуверенно:
– Я слышал… Когда ночью смотрел кино в своей комнате, мне показалось, что на балкон влетела какая-то птица. Я выглянул на секунду, но ничего не увидел… может, было темно. Потом мне послышались чьи-то шаги, мягкие, но я подумал, что это мама ходит по квартире… Но на шаги я уже не стал подниматься с кресла.
– Я спала! – с тревогой взглянула на меня супруга. – Сомнабулизмом не страдаю.
– И все?
– Все…
Я нахмурился. Все это казалось непонятным, странным. Тревожит всегда нечто необъяснимое с рациональной точки зрения, пугает неизвестность, что может ожидать нас, волнует суета, что кружится рядом и втягивает в хоровод каких-то важных и опасных событий. А то, что я уже в их эпицентре, сомневаться не стоило, учитывая и тот факт, что милиция и прокуратура начнут копать под меня – ведь им же нужно кого-то брать под подозрение, а я самая лучшая фигура для этого. Нет, просто так из этой истории не выбраться, – понял я.
– Ну… птица – это ерунда, может, воробей залетел, – пробормотал я. – Все-таки мы живем на четвертом этаже. Но вот никто проникнуть не мог даже через крышу – на окнах-то решетки, даже голову не просунуть!
В этот момент по нервам ударил сигнал дверного звонка – мы аж подпрыгнули.
– Кто там?! – вскрикнули мы все четвером хором.
До нас донеслось тяжелое сопение и сердитое:
– Да это я, Халмурад Шерзодович, домком. Чего вы там орете?
Уж этот голос мы знали хорошо, и поэтому открыли. Наш домком был пузатым и всегда самодовольным, с округлыми щеками, которые при каждом его смехе тряслись, как желе. В его глазах всегда читалась та же уверенность, что и в его ходке – неторопливой и самодовольной, словно он был важной шишкой в нашем доме. Носил он всегда тюбетейку 31 , закрывая лысину, истрепанные тапочки, широкие серые штаны в синюю полоску и спортивную майку с надписью «Пахтакор» 32 – чемпион!». Ему было жарко, и он платком протирал толстый загривок, оставляя на нем блестящий след пота.
31
Тюбетейка – Национальная складывающаяся шапка.
32
Пахтакор – хлопкороб. Но в данном случае это название спортивной футбольной команды.
–
– Все нормально! – опять хором произнесли мы, напряженно переглянувшись.
– А-а-а, ладно… Тут такое дело, – Халмурад Шерзодович почесал в некоторой растерянности репу. – Полчаса назад пришел ко мне электрик, чтобы проверить домовую электросеть в подвале. Я отвел его туда, и он смотрел на показания счетчиков, но при этом почему-то много распрашивал о вас…
– О нас? Электрик? – в недоумении спросила супруга.
– Ага. Меня это тоже удивило. Электрик сказал, что вы прокручиваете счетчик, чтобы не платить за использованную электроэнергию, мол, задолженность у вас большая перед «Ташгорэнергосбытом». Хотя я не понял, как вы можете это сделать, если все счетчики под моим контролем…
– Глупости какие! – возмутилась Индира. – Я всегда плачу по показаниям, что вы выписываете нам на квитанцию! У меня все бумажки собраны, могу предъявить любому инспектору.
– Вот-вот, – кивнул домком. – Однако он больше спрашивал на темы, которые никак не относятся к электричеству. Про то, где работает ваш муж, кем, откуда семейные доходы, с кем поддерживает связь, не замечал ли я нечто подозрительное в ваших делах?..
– Это шпионаж какой-то, – нахмурился я. – Зачем электрику подробности моей личной жизни?
Домком пожал плечами:
– Не знаю… Ну, ладно, я просто вам сказал об этом странном электрике… Разбирайтесь с «Ташгорэнергосбытом» сами…
Попрощавшись, он начал спускаться вниз, а я повернулся к родным:
– Что скажете? Не подозрительно ли все это?
– Да, даже очень! – отозвались они. – То сантехники, то этот электрик…
– Ага, еще и пропажа шпаги, – задумчиво произнес я. Тут Индира встрепенулась:
– Почему тебя встревожила пропажа шпаги? Конечно, мы должны сообщить милиции о похищении холодного оружия из нашей квартиры, но…
– Ты не понимаешь…
– Что я не понимаю?
– То, что я видел твою шпагу в теле Бекзода Хисамиевича! Твоим оружием кто-то убил профессора! Теперь и ты можешь быть под подозрением милиции!
Мои слова ввергли в шок супругу и детей.
– О боже! – выдавила из себя Индира, мгновенно побледнев. Её глаза расширились от ужаса, а губы дрожали, словно она собиралась сказать что-то важное, но слова застряли в горле. Я видел, как по её лицу пробежала волна паники, а затем пришла осознание того, что и её могут заподозрить в причастности к этому ужасному преступлению. Её тело сжалось, и она, казалось, потеряла все силы, ей не хватало воздуха, и она схватилась за стул, чтобы не упасть.
Тут снова раздался стук: клап, клап, клап! Это подстегнуло по итак натянутым нервам, меня аж передернуло.
– Кто там? – рявкнул я и сердито открыл дверь.
Там стоял испуганный домком. Видимо, мой тон сбил его с толку. Мне аж стало неудобно за свои излишние эмоции к этому старому и доброму человеку, который всегда с уважением относился к моей семье.
– Ох, кечерасиз! 33 – произнес я. – Холмурад-ака, мы тут наэлектролизованы всеми событиями…
33
Кечерасиз (узб.) – Извините.