Тайна семьи Мешет
Шрифт:
– Сынок! – радостно закричал Гонсалес при виде Мануэля. – Скажи им, скажи, что ты видел этого пижона на красном Феррари. Ты с ним говорил, когда я вышел из гаража. Скажи, что это он дал чек. Меня ведь тут за… – он замолчал и резко нахмурился. Эти перемены произошли по причине того, что Мануэль с испуганным видом попятился назад и прижался спиной к двери. Лицо юноши приняло совершенно неестественный цвет. Глаза выражали ужас. Мануэль едва нашёл силы, чтобы выдавить из себя:
– Ты мне его дал…когда вышел из кабинета. Я не видел никакого пижона на красном Феррари. В наш район никто на таких машинах не приезжает.
– Чего? – яростно сверля глазами племянника, в бешенстве прошипел Гонсалес. – Не видел? Как не видел, если ты целый час с ним разговаривал.
– Ваш племянник не видел человека на красном Феррари. Не видел его никто и из тех ребят, которые играли в баскетбол напротив гаража. Мы всех опросили, – вмешался в разговор детектив Федрик.
– Они сговорились, – закричал Гонсалес, указывая на племянника рукой, – он давно положил глаз на мой гараж. Но я ему не позволю, скорее душу вытрясу.
Издав дикий рёв, он бросился в сторону парня. Но двое полицейских сразу же бросились ему наперерез. Завязалась потасовка.
– Он врёт…он хочет, чтобы меня отправили в тюрьму, – рычал Гонсалес, пытаясь вырваться из цепких объятий. Да не тут то было. Полицейские свалили его на пол и застегнули на запястьях наручники. А потом подняли и повели к выходу. Гонсалес не переставая изрыгал проклятия в адрес племянника.
– Успокойтесь! – в комнате неожиданно зазвучал жёсткий голос. На пороге возникла женская фигура. Под мышками торчали рукоятки пистолетов. Волосы были тщательно зачёсаны назад. Она указала рукой на стул, который стоял в середины комнате. Полицейские, ни слова не говоря, вернули Гонсалеса на место. Поскольку он всё ещё продолжал угрожать племяннику, лейтенант Николь Метсон, а это именно она и была, приказала вывести Мануэля из комнаты, а самому Гонсалесу пригрозила «вырвать язык», если он не перестанет сквернословить. Странно, но эта угроза подействовала мгновенно. Гонсалес насупился и только искоса наблюдал за всеми её действиями. А лейтенант в этот миг заговорила с психиатром. Они говорили совершенно тихо. До Гонсалеса доносились лишь отдельные обрывки фраз. После разговора лейтенант Метсон вытащила телефон и, набрав номер, приложила его к уху.
– Майкл! – все услышали радость в голосе лейтенанта. – Ты где? Уже приехал? Стоишь возле полицейского управления? Отлично. У нас тут очень необычная ситуация. Мне нужна твоя помощь. Спасибо. Я сейчас выйду навстречу.
Лейтенант убрала телефон и обвела выразительным взглядом присутствующих. Затем ещё более выразительно подчеркнула:
– Я не сомневаюсь в профессионализме нашего доктора и не оспариваю очевидных фактов, но прежде чем принять окончательное решение, мне бы хотелось выслушать ещё одного человека. Его зовут Майкл Клейд.
Глава 3. Майкл Клейд
Доктор Клейд энергично шагал рядом с лейтенантом Метсон. Он выглядел бодрым и постоянно улыбался. Связано это было с удивлёнными взглядами полицейских, которые сопровождали их на всём пути следования. Причина такого внимания состояла в…одежде Майкла. Он играл в гольф, а потом, предполагая возвращение домой, не переодеваясь сел за руль. Откуда же ему было знать, что Николь попросит его зайти в управление полиции. И сейчас белые шорты в довершение с кроссовками смотрелись не совсем «уютно» на фоне полицейских мундиров.
– Так в чём же подвох? – поинтересовался Майкл, пытаясь тем самым отвлечь самого себя от навязчивой мысли о шортах и их неуместности.
– Дело более чем странное, – сразу же откликнулась Николь. – Днём полиция задержала одно парня. Тот пытался обналичить чек. Всё бы ничего, да только владелец чека умер месяц назад. А поскольку наследники ещё не вступили в права наследования, все счета покойного заблокированы. Парень сразу признался, что этот чек вручил ему дядя. Вернее попросил съездить на вокзал и взять чек в ячейке камеры хранения.
– Деньги держит на вокзале? – Майкл не удержался от короткого смешка.
– Скоро тебе будет не до смеха, – Николь бросила на него косой взгляд.
– И почему же?
– Потому, что дальше начинаются сплошные загадки. Когда мы арестовали дядю, этого самого Гонсалеса, он заявил, что получил чек от самого покойного. И не далее как сегодня утром.
– Умственное расстройство?
– Вот тебе это и предстоит выяснить! – ответила Николь, открывая перед ним дверь.
Войдя в комнату, Майкл коротко со всеми поздоровался. Чуть погодя он наткнулся на настороженный взгляд Гонсалеса. Не сводя с него глаз и с молчаливого одобрения Николь, Майкл незамедлительно приступил к делу.
– Прежде всего попросил бы снять с него наручники.
Увидев кивок лейтенанта, полицейские сняли наручники с рук Гонсалеса. И пока тот разминал онемевшие руки, Майкл взял свободный стул и сел напротив Гонсалеса. Тот перестал потирать руки и снова устремил настороженный взгляд. И не только он один. Все остальные передвинулись в сторону, чтобы лучше видеть лица Майкла и Гонсалеса.
– Я задам вам пять вопросов. Отвечайте быстро, и не задумываясь. Идёт?
Чуть помедлив, Гонсалес кивнул. Вслед за ним кивнул и Майкл.
– Отлично. Вопрос первый. Сколько вам лет?
– Чего это тебе сдался мой возраст? – Гонсалес нахмурился.
– Родились в Штатах?
– Да твоё какое дело? – рассердился Гонсалес. – Не можешь нормальный вопрос задать, проваливай.
– Был крупный выигрыш в лотерею?
Гонсалес воодушевился, услышав новый вопрос.
– Один раз чуть не выиграл. На одну цифру пролетел. Пару миллионов баксов…нет справедливости. И бога нет.
– Вы не верите в Бога?
– А с чего в него верить? Работаю с утра до вечера, а дела идут всё хуже и хуже.
– Самое плохо событие в 25 лет?
– Свадьба! – Гонсалес поморщился. – Лучше бы мне сразу 26 исполнилось, тогда бы не пришлось отдавать столько денег этой стерве.
Майкл, улыбаясь, повернул голову в сторону Николь.
– Никаких признаков расстройства. Ни явных, ни скрытых. Этот человек совершенно здоров. Думаю, можно поговорить серьёзно.
Уловив очередной кивок, Майкл снова устремил взгляд на Гонсалеса. Тот выглядел несколько растерянно, но во взгляде появилось нечто новое. И это была симпатия по отношению к человеку, который сидел напротив него. До него донёсся мягкий голос: