Тайна Серебряной Маски
Шрифт:
Дневник лекаря захватил меня, но глаза слипались неимоверно, и я не заметила, как уснула. Впечатления долгой ночи, смешавшись, воплотились в причудливый сон. В столбе голубого света танцевали песчинки, сплетаясь в силуэт дерева. Дерево тянуло ко мне ветку с двумя золотистыми листьями. Прожилки одного из листьев почернели, и он был готов оторваться, но странные черные нити-усики удерживали лист, цепко обвивая ветку. Нити тянулись к стволу и смотрелись неприятно, будто дерево было поражено болезнью. До второго листа нити не добрались, но его золото было тусклым, словно лишенным света. Фоном к моему сну, почти на грани слышимости, звучал мамин голос, нашептывающий считалочку. В груди разгоралось тепло, с горячей щекоткой сползая по руке и собираясь в правой ладони. "Буду я теперь водить," - прошептала я последнюю строчку стишка и протянула
Шаги на лестнице, ведущей в мое временное убежище, заставили меня вздрогнуть и спрятать кулон под рубашку. Дневник я сунула между подушками дивана. Вернулся Рахул, принесший, помимо книг и письменных принадлежностей, еду, ведро воды и сверток с чистой одеждой, полотенцем и мылом. И любопытные новости: мой насчастливый заказ через гильдию не проходил, хотя приглашение на встречу с клиентом я получила по обычным каналам. Глава приказал провести расследование внутри гильдии. От меня требовалось описание клиента, которое я и предоставила.
Я перекусила и, приведя себя в порядок и переодевшись, взялась за библиотечные книги. Стопка казалась внушительной, но большинство книг я забраковала. Однако, кое-что интересное все-таки нашлось. Просматривая подборку Двенадцати (по числу Оазисов) Сказаний об Оракуле, заметила, что в одной из книг присутствовало еще одно, тринадцатое. Двенадцать Сказаний - это хроника открытия источников магии жизни, Оракулов, двенадцатью магами, исследовавшими Мировую Пустыню в поиске спасения для гибнущего от наступающих песков человечества. Магам удалось договориться с Оракулами, став их первыми Повелителями. Направляемая Повелителями магия Оракулов дала жизнь Двенадцати Оазисам. Способность управлять Оракулами передалась наследникам крови первых Повелителей. За прошедшие тысячелетия династии Повелителей не прерывались ни разу, и Оазисы процветали. А потом случилась трагедия, повлекшая за собой гибель Южного Оазиса.
Обнаруженное мной тринадцатое Сказание можно было назвать скорее сказкой, чем хроникой. Оно повествовало о том, что тысячелетия назад между могучими ифритами разразилась война за господство над миром. Люди были лишь песчинками под ногами всесильных сущностей, которым не было дела до людских страданий. Однако, один из ифритов понял, что война приведет мир к гибели. Он выкрал источник магии жизни и спрятал его глубоко под землей, запечатав ритуалом, для которого отдал свою кровь. И перед смертью, призвав двенадцать человеческих магов, наделил их Каплями Истинной Крови и наказал хранить источник. Именно Капли Истинной Крови, носителями которых стали люди, давали доступ к магии источника через его проявления - Оракулы.
Сказка? Да, ведь злобные ифриты - это всего лишь персонажи детских баек. Но Капля Истинной Крови... При виде артефакта Серебряная Маска произнес именно эти слова! А что, если в этой сказке больше правды, чем в официальной версии Сказаний? Что, если на самом деле ключом к силе Оракулов были не капли истинной крови первых Повелителей, а артефакты с таким названием? Это бы гораздо лучше, чем просто кровное родство, объяснило непрерывность власти Повелителей на протяжении тысячелетий. Ведь человеческая жизнь хрупка и полна случайностей. Да что там, и в нашем Оазисе были Повелители, не имевшие официальных наследников. Но у них всегда объявлялся какой-нибудь внебрачный отпрыск. Возможно, что так вовремя находившиеся потомки не были кровными родственниками Повелителей, но Оракул признавал их благодаря артефакту. Что же произошло в Южном? Жрец, пытавшийся подчинить Оракул после гибели их Повелителя, не знал об артефакте, или их Капля погибла вместе с последним Повелителем? Я склонялась ко второму варианту.
Итак, что мы имеем, точнее, кого. А имеем мы три действующих лица, связанных с этой историей. Я разложила перед собой три листа бумаги, на которых старательно вывела буквы "П" (Повелитель), "Ф" (оборотень, Фахд) и "Л" (безымянный пока для меня лекарь).
Повелитель. Понятно, почему меня, пешку, не посвятили в строжайше хранимую тысячелетиями тайну артефакта. Но знал ли сам Повелитель о настоящей роли Капли Истинной Крови? Если знал, то почему начал искать ее только сейчас, и к чему это ожидание совершеннолетия? А ведь в момент посвящения Повелителя наш артефакт уже был замурован в подземелье. Выходит, что молодой Повелитель - самозванец, и наш Оракул сейчас бесхозный. Почему тогда наш Оазис не повторил судьбу Южного? Или дело в том, что наш артефакт, был хоть и утерян, но все-таки цел? Почитаю-ка я хроники за период с гибели Южного до смерти нашего старого Повелителя, может, найду что-то интересное. Эти два происшествия с промежутком всего в несколько лет могут оказаться не простым совпадением.
Вторым номером в моем списке шел лекарь. Как к нему попала Капля Истинной Крови? Знал ли он, что именно оказалось в его руках? Нужно дочитать его дневник, там могут быть ответы. Еще можно расспросить о лекаре Ахмеда: похоже, его давний знакомец со светлыми, как у меня, волосами и скелет из подземелья - одно и то же лицо. Вряд ли при дворе было два светловолосых лекаря, да еще в одно время.
И, наконец, третий кусочек головоломки - Фахд. Серебряная Маска занимал мои мысли больше других участников этой истории не только потому, что спас меня. Он стал причиной - вольной или невольной - смерти старого Повелителя. Он сумел не превратиться в зверя под влиянием духа и сохранить разум (в чем я не сомневалась после нашей встречи в подземелье). И, наконец, он был связан с артефактом. Ведь не случайно же Капля отреагировала на близость оборотня? "Капля Истинной Крови... Имрир... Не отдать..." Что ж. Раз уж первая часть сказанного обитателем подземелья имеет объяснение, то что означает остальное? Нельзя отдать Каплю Истинной Крови Имриру? Да, так, пожалуй, смысл складывается. Значит, Имрир - это имя? Не похоже на имена, принятые в нашем Оазисе. А может, это имя лекаря? Но лекарь мертв и отдать или не отдать что-то мертвому проблематично. Или имелось ввиду, что Имрир не отдал Каплю Истинной Крови? Кому не отдал? Ох, сплошные вопросы...
Дневник лекаря все так же "радовал" легкостью чтения. Разобрать можно было хорошо, если половину написанного. Но чем дальше, тем меньшим злом представлялся мне его автор. Из прочитанного я поняла, что сведения Повелителя были неверны: заключение лекаря не являлось наказанием. Он добровольно последовал в подземелье за необычным пациентом в надежде спасти сына старого друга. И шансы на исцеление для юного воина были. Снадобья, доставлявшие столько мучений Фахду, действовали: дух зверя раз за разом уступал человеку в борьбе за право на жизнь и свободу воли. Да, жестоко, но... Еще лекарь упоминал артефакт, помогавший его пациенту сохранять человеческий облик. Лекарь называл его "слеза" - видимо, из-за голубого цвета камня и каплевидной формы. Из чего я сделала вывод, что об истинной природе артефакта он осведомлен не был. В отличие от Фахда, кстати. Значит ли это, что артефакт принадлежал пациенту, а не лекарю? Еще смущала меня маска. По тексту дневника я поняла, что как раз серебро на оборотня не действовало вообще, а кандалы сдерживали его исключительно в силу своей прочности, а никак не благодаря примеси серебра. Зачем же в таком случае понадобилось надевать серебряную маску на Фахда?
Ох и интересная складывалась картина. Старый друг, просьба которого была важна настолько, что лекарь добровольно обрек себя на заключение и славу темного мага. А ведь молодая жена лекаря была беременна - та самая Мария, обращение к которой красовалось на титульном листе дневника. Капля Истинной Крови, в тайну которого был посвящен пациент, но не лекарь. Серебряная маска, скрывавшая лицо оборотня почти полностью. И слишком резкие очертания губ и подбородка моего спасителя, показавшиеся мне такими знакомыми. Так кто же ты, Фахд?
Света, льющегося из окошка под самым потолком было уже недостаточно для чтения. А значит, солнце клонилось к закату, и следовало поспешить, если я хочу еще застать Ахмеда на его обычном месте возле храма Оракула. Выходить из убежища было рискованно, но мне было очень нужно. В комплекте к платью, которое мне принес библиотекарь в качестве сменной одежды, шла накидка, скрывавшая волосы и лицо - такие были приняты среди замужних женщин нашего Оазиса. Да и тени, поблекшие под палящим лучами дневного солнца, к вечеру вернулись на улицы города, а значит, мне будет, где укрыться в случае опасности.