Тайна «Силверхилла»
Шрифт:
Вместе с Крисом мы покинули лодочную станцию и прошли между соснами к петляющей лесной дорожке. Продвигались мы не слишком быстро, так как у Криса была манера вдруг кидаться то вправо, то влево, дабы внимательно изучать все, что попадалось ему на глаза, – была ли то кора дерева или какая-нибудь дырка в земле. В некоторых отношениях жизнь в Силверхилле, очевидно, доставляла много радости любому мальчугану. Но он был слишком одинок, у него не было товарищей одного с ним возраста.
Когда наша тропинка достигла аллеи и мы пересекли ее, чтобы самым коротким путем пройти через лужайку перед Силверхиллом, я увидела дом, сверкавший в лучах утреннего солнца как платина. Его центральная башня и высокие окна казались совсем не
Пока мы поднимались вверх по склону холма, Крис начал говорить, и, отодвинув в сторону свои тревожные мысли, я стала слушать.
– Как бы мне хотелось увидеть Силверхилл таким, каким он был много лет назад, когда березы росли на большом расстоянии от дома, вон там, возле лесной опушки, – сказал он.
Я бросила на него быстрый взгляд и убедилась, что его юное личико было очень серьезным.
– Вот эта группа берез. Росла далеко от дома. Как это могло быть? – спросила я.
– Дядя Джеральд говорит, что, когда он был маленьким мальчиком, они росли там, – сообщил мне Крис. – Он говорит, что по ночам они бродят и иногда забывают, где их настоящее место, и вот в результате они подходят к дому все ближе и ближе. Он говорит, что они так давно ведут наблюдение за нами, что позабыли, что сами всего лишь деревья. Они воображают, что они – люди. Чего им хочется – так это проникнуть прямо в комнату для приема гостей и обвиться вокруг нас. Так он говорит.
Я облегченно рассмеялась. На какие-то мгновения он меня поразил.
– А тебе нравятся такие рассказы, а, Крис?
– Ясное дело! – улыбнулся он в ответ. – Мне нравится, когда меня пугают. Правда, не всегда. У дяди Джеральда в запасе куча таких историй. Кейт не любит, когда он начинает выдумывать таки штуки, но, по-моему, это очень интересно и приятно. Конечно, когда находишься в безопасном месте и твердо знаешь, что ничего такого на самом деле произойти не может. И все-таки я несколько раз выбирался тайком наружу, чтобы проверить, можно ли увидеть своими глазами, как деревья передвигаются.
– Ну и как, удалось увидеть хоть раз?
Мы подошли к подъездной аллее в том месте, где она подходила к самому парадному, и Крис привел меня по траве к маленькой рощице белых берез. Это были высокие, красивые деревья с прямыми, стройными стволами, совсем непохожие на искореженные серые березки, что растут в лесу, и все-таки впечатление было такое, словно вся рощица как бы под напором ветра наклонилась в сторону дома.
Обдумывая мой вопрос, Крис стоял, скрестив на груди руки и пристально глядя на деревья.
– Я не уверен. Иногда мне кажется, они и в самом деле движутся. Но ведь, может быть, их просто клонит ветер. Пока что они еще не подошли настолько близко, чтобы коснуться дома, но я думаю, когда дует ветер, они пытаются это сделать. Дядя Джеральд говорит, что, когда они наконец ударятся ветвями в наши окна, со старым порядком жизни в Силверхилле будет покончено. Как только березы смогут прикасаться к дому, они заберут его себе. Поэтому я всегда слежу, не начинается ли штормовой ветер. Возможно, он начнется сегодня вечером.
Я содрогнулась от внезапного страха. Он улыбнулся мне доброй улыбкой.
– Вам нечего бояться. Я буду около вас, если начнется гроза. По-моему, пока что она переместилась по ту сторону горы. Видите там вон желтую дымку, а иногда слышатся раскаты грома.
– Значит, я могу на тебя рассчитывать? – сказала я. Он засмеялся в ответ, явно довольный моей зависимости от него.
– Пошли! – крикнул он, и мы бросились бежать. Мы вместе пробежали вокруг дома, через калитку в белом заборе и вдоль дорожки, ведущей к галерее. В углу сада стоял на коленях Элден и копал землю. Крис остановился около него.
– Вы похоронили Дилли? – спросил он.
Элден нахмурился.
– Больные птицы годятся хоть на что-то – хорошая подкормка для цветов.
Мне не понравилось, как он посмотрел на меня, и я с радостью устремилась вслед за Крисом, который торопливо поднимался по ступенькам черного хода. Из галереи он сразу же прошел в оранжерею, распахнул одну за другой две двери и ввел меня в царство утреннего света и тепла. Днем, как я выяснила, тут становилось так тепло, что поднимался пар. Неудивительно, что тете Фрици так часто бывало холодно в других помещениях. Яркий солнечный свет освещал все куполообразное строение, птицы весело распевали слаженным хором. От зеленых растений шел пар. Они были противоестественно неподвижны: сюда не допускалось не единого дуновения ветерка, который мог бы тронуть листья и вызвать их шелест. "Эти растения, – подумала я про себя, – похожи на обжор, которые только и делают, что кормятся и жиреют, не имея возможности хоть когда-нибудь помахать ветвями на ветру".
Мне здесь не нравилось. Я ощущала смутную тревогу, но прежнего бессмысленного ужаса уже не было.
Крис поманил к себе макао и представил его мне по всей форме.
– Вы знаете, Джимми тут своего рода сторожевой пес. Потому-то тетя Фрици и оставляет его на свободе. Если происходит какой-нибудь беспорядок или если какая-нибудь из других птиц нуждается в помощи, Джимми поднимает крик и тем самым ставит нас в известность: что-то случилось. Он иной раз и правда может напугать, когда что-нибудь его возбуждает и он чувствует, что надо звать на помощь. Иногда он кричит: "Караул! Убивают!" – и это действительно звучит страшно. Но теперь он уже с вами знаком и не станет нападать, как он проделал сегодня утром. Смотрите, я сейчас вам покажу.
Крис посадил Джимми мне на плечо, где мне вовсе не хотелось его видеть, и начал ласково успокаивать.
– Караул! Убивают! – пронзительно крикнула птица мне прямо в ухо, и я подскочила чуть не на целый фут. Но Крис был суровым наставником и не отпустил меня. Он успокаивал попугая до тех пор, пока тот не сказал ему: "Крис – хороший мальчик, Крис – хороший мальчик". После чего Джимми продолжал спокойно сидеть на моем плече, нравилось мне это или нет.
Так втроем мы обошли всю оранжерею. Мне удалось сделать вид, что пот, выступивший у меня на лбу, был вызван исключительно влажно-знойной атмосферой. Иногда попугай потирал свой клюв о мое ухо или чистил его о мое плечо после того, как Крис угощал его чем-нибудь. По-видимому, все это должно было возыметь терапевтическое действие. Благодаря тому, что я знала причину своего страха, мне удалось далеко продвинуться за это утро.
Главной целью того, чем я занималась сейчас, было убить время. Мне надо увидеться с Уэйном, мне надо с ним поговорить. Вот что было сейчас для меня самым важным.
Продолжая убивать время, я пообедала с тетей Фрици и Крисом на их половине дома. После сна она была свежа, и голова у нее была такой же ясной, как и во время нашего недавнего разговора у нее в комнате. О прошлом она упомянула один-единственный раз.
Когда Крис пошел в кухню попросить для себя еще один сандвич, она сказала мне шепотом: