Тайна «Силверхилла»
Шрифт:
К сожалению, Генри терпеть не мог мальчика. Он не давал Джеральду прохода.
– И тетя Фрици все это время знала, что ее обманывают?
– В этом-то, как оказалось, и заключалась опасность. Она тайком сшила для ребенка платьице, и когда Нина привезла ребенка домой, Фрици заявила Диа, что это – ее ребенок. В тот день на лестнице она пыталась показать ему платьице, сшитое ею, чтобы доказать, что это был тот самый ребенок, которого она видала в колыбельке. Диа был ужасно всем этим расстроен, но он должен был всеми средствами успокоить ее во избежание
Теперь я начинала ясно представлять себе всю эту грустную картину.
– Нина всегда ненавидела Фрици, – продолжал Уэйн, – она завидовала тому, что Фрици – настоящая мать Джеральда, и она считала ее повинной в том, что у Джеральда оказалась изувеченная рука. Но в то же самое время она и боялась ее. Постоянно приставала к Джулии с требованиями отослать ее куда-нибудь из дому, потому что не была уверена, навсегда ли Фрици утратила память. Тут появились вы, и начали происходить всевозможные события. Ваша мама, по-видимому, убежала из Силверхилла, чтобы уйти от всей этой ситуации, – ситуации, которую она бессильна была изменить потому, что никогда не могла противостоять Джулии Горэм – так, как сумели противостоять ей вы. Думаю, что она никогда так и не избавилась от чувства вины, и письмо, которое она написала Джулии перед смертью, было с ее стороны попыткой как-то загладить свою вину перед Фрици. Но она умерла, не успев сообщить вам содержание этого письма.
Я чувствовала в своем сердце боль также и за маму – столько лет хранить в памяти такую тяжкую тайну!
Уэйн встал с дивана и остановился перед портретами Диа и Джулии. Моей руки коснулось что-то твердое, лежавшее рядом со мной на подушке. Оказалось, что это – рубиновый перстень моей бабушки. Теперь я могла носить его в знак памяти о ней. Надев его на палец, я подошла к Уэйну и остановилась рядом с ним. Теперь молодое лицо на портрете означало для меня больше, чем тогда, когда я увидела его впервые. На этом молодом лице были написаны гордость и решительность, но в нем ощущались также сила и мужество. Ах, если бы только она не использовала эти качества как орудие своеволия!
– Какая пустая трата драгоценных свойств натуры! – грустно сказала я.
Уэйн обнял меня одной рукой.
– Да, пустая трата. И все мы этому способствовали. Все мы, живущие в этом доме. Пока вы не явились откуда-то из внешнего мира и не вытянули из нас правду силой. Единственное, что вы всегда пытались как-то прикрыть, Малли, – это вашу щеку, и я думаю, что теперь вы знаете всю правду и об этом тоже. Благодаря вашей честности вы вытащили все на свет божий, и…
– А бабушка Джулия между тем мертва, – грустно вставила я.
– И это тоже дело ее собственных рук. Она с абсолютной неизбежностью навлекла на себя такой конец. То же будет и с Ниной.
Я удивленно посмотрела на него:
– С Ниной?
– Куда еще она могла, по-вашему, пойти, кроме как на пруд? – спросил он. – Вы думаете, она могла продолжать жить, зная, что ее постигнет та самая участь, какой она так желала для Фрици? Я думаю, она давно уже скрывала, насколько помутился ее разум. И пока все это зрело, ей удавалось обманывать всех нас. К тому времени, когда Элден ее найдет, будет, вероятно, уже слишком поздно.
Он раскрыл мне объятия, и я с радостью дала себя обнять. Он поцеловал меня любовно и нежно, и, прижимаясь к его плечу, я начала рыдать. Я оплакивала их всех-всех, кроме себя самой. У меня было все – мне нечего было себя оплакивать!
Занавеси на одном из окон комнаты подались под напором ветра, и послышался какой-то странный шелестящий звук, похожий на шум ветра в листве. Мы с Уэйном одновременно обернулись и подошли, чтобы отдернуть шторы. При этом мы услышали звон падающего стекла.
– Легенда Силверхилла! – сказал, грустно улыбаясь, Уэйн.
Одна из молний нанесла удар действительно где-то очень близко. Одна высокая белая береза была расколота пополам, и ее падающая вершина пробила оконное стекло, так что теперь макушка дерева со всеми ее веточками и листвой проникла внутрь комнаты. В этом положении она удовлетворенно что-то шептала, не зная, что уже мертва. Вид у нее был такой, словно наконец-то она попала туда, где было ее надлежащее место. В воздухе ощущался горький запах гари.
Уэйн заметил выражение моего лица.
– Мы уедем из Силверхилла при первой же возможности, – сказал он. – Теперь меня ничто здесь не удерживает, хотя я и остаюсь деревенским врачом. Фрици, возможно, никогда не станет вполне уравновешенной, но я думаю, ее состояние будет все время улучшаться. Сегодня она достигла большей зрелости, чем ей это разрешалось на протяжении последних сорока лет. А Джеральд наконец-то станет самостоятельным человеком. А как только это случится, вряд ли Кейт придется долго ждать дальнейшего развития событий. Так что мы можем предоставить им самим строить свою жизнь, чего миссис Джулия никогда им не разрешала.
"Да, – подумала я, – мы можем предоставить им самим устраивать свою дальнейшую жизнь, в то время как мы где-нибудь в другом месте займемся устройством нашей собственной жизни".
– Пойдемте найдем Криса, – сказала я. – Нам надо вместе поговорить с ним.
Оставив комнату в распоряжении березы, мы пошли вверх по лестнице, и я ощущала крепкую руку Уэйна, обнимавшего меня за талию.