Тайна скарабея
Шрифт:
Патолог ограничился общими фразами об исследовании мумий и по поводу первичных результатов обследования объекта, как он называл мумию. Хроматографические анализы, помогающие установить возраст органических веществ, показали, что смола и жир, использовавшиеся при мумификации, относятся ко временам Нового Царства. Сопоставительный анализ мумий Сети I и Рамсеса II дал такой же результат. Радиоуглеродный анализ тела тоже подтведил возраст мумии, при этом были исследованы волосы мумии на предмет интенсивности уровня радиации. Все организмы содержат углерод, который после смерти постепенно распадается под действием космической радиации, и интенсивность распада можно измерить. Анализ определил возраст мумии в три тысячи двести двадцать лет, с поправкой в плюс-минус пятьдесят лет. Следовательно, женщина умерла около тысяча двести пятидесятого года до нашей эры.
По рядам пробежал одобрительный шепот.
– Но где доказательства? – выкрикнул один из журналистов. – Все это еще не доказывает, что это жена Рамсеса! Теоретически это может быть любая мумия того времени!
– Вы совершенно правы, – пришел на помощь профессору Мухтар, – поэтому мы и назначили эту встречу. Я вскрою мумию. Мы очень надеемся найти указания имени царицы.
– Это правда, что ее нашел инженер из Абу-Симбел и украл заупокойные дары?
После вопроса английского журналиста воцарилось гробовое молчание.
Четверо «актеров» стояли у накрытой мумии, беспомощно поглядывая друг на друга.
Наконец Рогалла ответил:
– Точные обстоятельства открытия гробницы все еще неизвестны. Насколько мы знаем, были некоторые недоразумения, но сейчас проводится подробное расследование. Мы не нашли заупокойных даров, по которым можно было бы установить принадлежность мумии. Были ли эти заупокойные дары (а они определенно существовали) украдены ранее или же сейчас, еще предстоит выяснить. Пожалуйста, поймите, я не могу рассказать об этом больше.
Репортеры бегло делали записи, и тут последовал второй вопрос:
– Профессор, у вас нет опасений, что при вскрытии мумии может произойти распыление каких-нибудь отравленных спор или бактерий? В последнее время так много говорят о «проклятии фараонов».
Эль-Хадид поправил очки с толстыми линзами и обратился к задавшему вопрос:
– Вы говорите о Aspergillus niger.Этот ядовитый грибок в гробницах открыли американские ученые. Бактериологический анализ, проведенный профессором эль-Навави из Института химии, не выявил заражения. Напротив, профессор эль-Навави назвал мумию абсолютно чистой.
Не отвечая на дальнейшие расспросы репортеров, профессор кивнул ассистенту, который протянул ему белый халат и резиновые перчатки. Он же подкатил столик с инструментами. Там лежало все необходимое для анатомирования.
Тогда эль-Хадид снял простыню с мумии. Сдержанные возгласы прокатились по рядам зрителей. Сверкали вспышки фотоаппаратов. Она лежала обернутая в желто-коричневые повязки, руки скрещены на груди, пустые глазницы вперились в потолок.
Потребовалось время, пока зрители, и прежде всего фотографы, успокоились. В зале снова воцарилась тишина. Только тогда профессор подошел к столику с инструментарием. Он взял скальпель в правую руку, в левую – большой пинцет, вернулся к мумии и встал лицом к аудитории. Снова замелькали вспышки, и профессор эль-Хадид попросил фотографов следующие несколько минут не снимать. Среди журналистов раздался недовольный гул.
С плеч и груди мумии бандажи были уже сняты. Состояние покрова говорило о том, что это сделали недавно. Руки были без повязок, но бандаж под ними был смазан смолой и маслом и превратился в панцирь, будто бы вырезанный из дерева.
Эль-Хадид и египтологи решили освободить грудную клетку мумии от повязок. Именно там они надеялись найти подтверждение принадлежности мумии. Чтобы приподнять руки, скрещенные над грудной клеткой, профессор решил использовать длинные стальные хромированные зажимы.
Эль-Хадид уверенным движением сделал разрез вниз от горла. Несмотря на хрупкость, материал оказался очень крепким, и профессор должен был провести скальпелем еще несколько раз, пока засмоленная оболочка не разошлась. В аудитории повисла напряженная тишина. Зрители, наблюдавшие вскрытие впервые и прежде лишь слышавшие об этом, отводили глаза в сторону. Они находили процедуру слишком натуралистичной.
Под приподнятыми руками, которые крайне затрудняли работу, профессор один за другим сделал еще несколько разрезов. Как вдруг Хассан Мухтар, наблюдавший за движениями эль-Хадида, дал знак прекратить. Только отдельные зрители заметили растерянность на лице профессора. Теперь это увидел и эль-Кадр. Он вопросительно посмотрел на Рогаллу, но тот лишь беспомощно пожал плечами.
В пылу энтузиазма эль-Хадид не заметил золотого овала, блеснувшего между слоями повязок. По знаку Мухтара профессор остановился. Зрители были озадачены, но эль-Хадид отреагировал радостно, потому что в отличие от археологов первым заметил, что речь не может идти о древнем предмете.
Под взволнованные ахи публики он кончиками пальцев выудил золотой овал из-под повязок и протянул Мухтару. Мухтар положил предмет на ладонь скорее с отвращением, нежели с восторгом. Разразилась новая буря вспышек. Он поднял свободную руку и произнес какие-то слова, но они утонули во всеобщей суматохе.
– Господа, – закричал он взволнованным зрителям, – вы слишком рано обрадовались!
С этими словами он передал золотой овал Ахмеду Абд эль-Кадру. Тот многозначительно покрутил головой и протянул вещь Рогалле. Внимательные зрители должны были заметить, что Рогалла едва сдерживает смех. Он тоже покачал головой.
– Господа! – вновь попытался докричаться до публики Мухтар. Эль-Хадид все понял, и на его лице застыл ужас. – Найденный объект никак не может быть заупокойным даром времен Рамсеса. Изделие явно современное. На нем даже есть надпись на итальянском и немецком языках… Здесь больше может сказать наш немецкий коллега Иштван Рогалла.
Рогалла взял медальон двумя пальцами и показал его окружающим. Снова защелкали затворами камеры и замелькали вспышки.
– Очевидно, это поклонник из нашего времени, – сказал Рогалла. – На нем есть дарственная надпись: «Твой навеки А. К.»
Воцарилась гробовая тишина. Мухтар, эль-Кадр и эль-Хадид растерянно смотрели в пол. Только Рогаллу, казалось, веселила эта неожиданная находка.
Английский репортер, который уже задавал вопросы, и в этот раз оказался первым. Он провокационно обратился к Мухтару: