Тайна сломанного револьвера
Шрифт:
У меня не было сомнений в том, что Белл хорошо знает эти места; все-таки часть юности она провела на ранчо на Кугуаре и, наверное, не раз бывала здесь. Я очень надеялся, что она отыщет надежное место, где преследователи не смогут ее найти. Передохнув мгновенье, я снова полез вверх. Местами откос был почти вертикальный, но всякий раз мне удавалось зацепиться за какой-нибудь выступ, и подъем продолжался. До верхнего края плато оставалось уже метров пять, не больше, когда я услышал над головой какой-то шорох. Я практически ничего не мог сделать и именно потому постарался вскарабкаться
На самой бровке плато с винтовкой в руках сидел Флойд Рис. Шляпа его была сдвинута на затылок, винтовка небрежно покоилась на коленях. Он улыбался, и улыбка эта была не из приятных.
Я подтянулся повыше и снова взглянул на него.
Что, сказал я, похоже, ты меня подловил.
Это точно, Ответил он. И сейчас я тебя пристрелю, писака.
Но я не дрогнул.
Это, случайно, не твоего деда братья Туми встретили во время перехода через долину Стейкет?
Это его поразило.
Откуда, черт возьми, ты это узнал?
Единственно, что мне оставалось, это взять его «на понт», но я не был уверен, что мне это удастся.
Джон Туми оставил дневник, сымпровизировал я. Это всем известно.
Черта с два.
Если бы ты увлекался историей и тебе довелось бы копаться в архивах, как мне, сказал я, так ты бы был в курсе дела. Да я читал даже две статьи в «Канзасском историческом вестнике», основанные на этом материале. Туми писали домой, продолжал я, отправляя свои записи по частям в Техасе родственникам.
Такую ложь он мог легко проглотить, ибо примерно так поступали почти все пионеры Дальнего Запада. Просто никто не интересовался тем, что произошло с ними в Аризоне. Я старался врать как можно более гладко.
Убив меня, ты ничего не добьешься. Все, что я уже обнаружил, я наговорил на пленку еще в Лос-Анджелесе. Как только начнут расследовать причину моей смерти или делить оставшееся после меня имущество, неминуемо прокрутят эти пленки. После этого вам, ребята, придется туго.
Наполовину это было правдой, но он на мои слова не купился.
А тебе-то с этого какой прок? спросил он. Ты же давно на том свете будешь.
Решай, как хочешь, ответил я и... прыгнул на него.
Грянул выстрел. Пуля задела за рукав рубашки, но я уже летел ему в ноги. У него не было возможности выстрелить еще раз, так как в этот момент я вцепился пальцами ему в штанину. Однажды овладев в армии приемами дзюдо, я старался их не забывать и по возможности регулярно тренировался. Как только мои пальцы крепко захватили край штанины, я резко рванул его на себя.
Он сорвался со скалы, рухнул на меня, и, пролетев метра четыре, мы упали на выступ, шириной метров пять. Он извернулся и ударил меня с размаха ружьем по плечу, но тут я двинул его корпусом. Он был сухощавый и жилистый. Если бы он отшвырнул ружье, у него бы еще была реальная возможность свалить меня, но он попытался вскинуть его и прицелиться. Я нанес ему короткий удар левой в челюсть, прямой правой по корпусу, резкий удар носком ботинка под колено, а затем по подъему стопы. Он охнул от боли и попятился. Я ударил его ногой в пах. Он упал и выронил винтовку. Она описала в воздухе короткую дугу и проскользила футов девять вниз по склону.
Как же мне была нужна эта винтовка! Но стоило мне рвануться за ней, как рядом с моей головой щелкнула о камень пуля. У подножия скалы с винтовкой в руках стоял Джимбо, и стоило мне показаться хоть на мгновение из-за прикрытия, думаю, он бы не промахнулся.
Я прислонился к скале, пытаясь отдышаться после схватки с Рисом, но он в этот момент поднялся с земли, похоже, с прежними намерениями. Он еще не отошел от удара в пах, но готовился наброситься на меня снова. Я вновь ударил его ногой по тому же месту. Он сложился пополам и сел наземь. Я ударил его еще раз, он попытался уклониться, и мой кулак лишь скользнул по его скуле. И тем не менее он рухнул на землю. Во время драки его револьвер выпал из кобуры, но у меня не было времени на поиски. Поэтому я сорвал у Риса с пояса охотничий нож в ножнах и засунул себе за ремень.
Резко развернулся и вновь бросился вверх по скале, вскарабкался к краю плато, перевалился через него и посмотрел вниз. Рис ползал на четвереньках в поисках револьвера.
Сюда, к плато, возможно, вела тропа, по которой могли пройти кони моих преследователей, потому я не стал терять времени. Я побежал, выбрав направление на юго-запад, которое, по моим расчетам, должно было вывести к дороге, идущей вдоль берега Нью-Ривер. Я то бежал, то шел пешком, стараясь сохранить силы. Сорвись я сейчас и вряд ли кто-нибудь обнаружит мои останки в этой богом забытой расщелине. Сверху она наверняка выглядит не толще волоска на изрезанной карте горного плато. Даже койот не смог бы добраться до вкусного обеда, и я достался бы какому-нибудь стервятнику.
Носком ботинка я наконец нащупал узенький выступ и затем, едва удерживая равновесие на гладкой скале, осторожно передвинул руки вниз по узенькой трещине, которая спускалась по краю обрыва. Теперь, держась за ее край, я сполз еще ниже, отпустил правую руку, лихорадочно пытаясь нащупать хоть какую-то опору или зацепку. Я висел над пропастью, держась только немеющей кистью левой руки. Разожми я ее сейчас, и...
Пальцы правой руки нащупали небольшой выступ, носки ботинок обрели опору, и так, сантиметр за сантиметром, я медленно спустился почти до самого дна узкого каньона и позволил себе спрыгнуть, когда до земли оставалось всего метра полтора.
Я оказался на каменной полке длиной метров восемь и примерно столько же в поперечнике. В отполированной водопадом скале образовалась небольшая чаша, все еще наполненная водой. Недалеко от этого «водоема» нависал узким выступом край скалы, но другого убежища от палящих лучей солнца не было. Преследователи могли настичь меня только с той стороны, откуда я пришел, но я решил еще раз убедиться в этом, подошел к краю полки и посмотрел вниз. И тотчас отпрянул назад. Подо мной была абсолютно гладкая, отшлифованная скала, отвесно обрывавшаяся примерно метров на пятьдесят. О дальнейшем спуске не могло быть и речи. Я сам заманил себя в эту ловушку, еще лучше, чем могли пожелать мои преследователи, и, может быть, они это знали.