Тайна Соколиного бора
Шрифт:
Так встретились они — старый волк, опытный убийца Вильгельм-Фридрих-Отто фон-Фрейлих и украинский юноша, комсомолец Михаил Мирончук.
Мишка не вздрогнул и не испугался, увидев приближение генерала. Он знал: ему, Мишке, принадлежит будущее, жизнь; это ему по-весеннему ярко светит солнце. А фон-Фрейлих похолодел, словно почуяв за плечами смерть.
Машина пошла медленнее. Мишка, не переводя дыхания, выждал, пока она подойдет к назначенному месту, и с силой потянул шнур…
К новым победам!
Первое мая!
В этот весенний солнечный
…Ночью вернулись Александра Ивановна и Виктор. Не зная, что партизанский штаб и значительная часть отряда остановились в Соколином бору, они направились к Днепру. По дороге их встретили разведчики и проводили в штаб.
В боях не пришлось подумать о незаметной партизанке и синеглазом мальчике.
Иван Павлович встретил разведчиков мягким упреком:
— Где ж вы так задержались?.. Ну-ну, входите.
Он пошел им навстречу, крепко обнял Александру Ивановну, а Виктора подхватил и поднял на руки:
— Ну как, Виктор, не устал в дороге?
Александра Ивановна любовным взглядом смотрела на Виктора, ставшего ей родным сыном.
— О, он у меня молодец! — похвалила она мальчика. …Несколько позже они сидели за столом. Перед командиром лежала карта. Александра Ивановна и Виктор припоминали, через какие села и районы они шли, где что видели и слышали. При этом выяснилось, что Виктор не только выносливый и неутомимый, но и сообразительный разведчик. Он обязательно добавлял что-нибудь такое, чего не помнила Александра Ивановна, а потом снова внимательно слушал, громко посапывая своим коротким носом.
Когда Александра Ивановна в чем-нибудь ошибалась, Виктор энергично возражал:
— А вот и не так! Разве это было в Макаровке? В Макаровке совсем немцев нет. Это в Марковке было.
Александра Ивановна припоминала: да-да, Виктор говорит правду.
После того как Александра Ивановна и Виктор пошли отдыхать, Иван Павлович обратился к комиссару:
— Вот видишь, Михаил, как наши разведчики работают! Попробуй каким-нибудь другим путем добыть такие сведения.
Комиссар был вполне согласен с Иваном Павловичем. Подумав, он сказал:
— Придется послать в эти районы боевую группу.
— Обязательно пошлем, — сказал командир. — А сейчас все сведения нужно передать в Москву.
Василек, Мишка и Тимка снова были в своем Соколином бору. Только теперь уже не одни, а с партизанами.
Рассвело, когда партизаны вступили в Соколиный бор. Утомленные трудной переправой через Днепр и долгим переходом, люди, не теряя времени, легли отдыхать; только часовые похаживали по лагерю.
Нашим друзьям было не до сна. Они в Соколином бору! Сердца их бились радостно.
Соколиный бор гостеприимно принял их в тот день, когда к селу подошли фашистские захватчики и убили Савву; в Соколином бору встретились они с партизанами: Соколиный бор верно хранил их самую большую тайну — тайну подпольной землянки…
Сколько уж времени прошло с того дня, как мальчики впервые обосновались в лесу! Узнает ли их теперь Соколиный?.. Ведь теперь это не те неопытные ребятишки, которые в первую ночь боязливо разжигали костер.
Иным стал и Василек.
В то время как в лагере каждый только и думал о том, чтобы отдохнуть, неразлучные друзья шли по Соколиному бору. Соколиный выглядел не таким, каким они представляли его себе раньше. Если еще год назад он казался им непроходимым и огромным, то теперь он выглядел рощицей по сравнению с теми лесами, которые пришлось проходить друзьям, и особенно Васильку.
Но все же Соколиный бор был им дороже всех лесов. Они шли молча, и в памяти каждого вставали недавние дни. Сколько передумал о своем Соколином Василек в тюрьме! Казалось, уже никогда не придется побывать в нем, но вот снова идет он бором, приглядывается к каждой тропинке, к каждому дереву…
Казалось, страшная буря прошла над лесом. Перебитые деревья тянулись в небо своими полузасохшими стволами, слезились незажившие раны, но лес жил. С приходом весны снова все зазеленело, и земля опять покрывалась густой травой.
Друзья, не сговариваясь, направились к своей землянке.
Идти было трудно. Дорогу преграждали сваленные минами и снарядами деревья. Часто приходилось обходить глубокие воронки.
Вот знакомый дуб… Роскошный ореховый куст… Вверх тянется молодой папоротник. Под кустом — сухая трава, хитро, как на сорочьем гнезде, переплетенная ботва. Заметно примята старая трава.
Ребята остановились. Здесь была их землянка. Казалось, кто-то недавно был тут, чьи-то ноги протоптали сюда дорожку. Мальчики переглянулись между собой, и на мгновение им припомнилась та осень, когда они так же осторожно подходили к своей землянке.
Василек решительным движением откинул сплетенную из лозы дверцу. Из черной дыры потянуло знакомым запахом, как будто здесь кто-то недавно жег свечку.
Они спустились в землянку. Зажгли спичку. В землянке все было таким же, как прежде: тот же стол, на столе — огарок свечи. Когда зажгли свечу и тусклый огонек озарил землянку, мальчики увидели на стене портреты Ленина и Сталина.
И показалось ребятам, будто они впервые собрались в своей землянке после того, как построили ее.
Долго сидели они в торжественном молчании…
Партизаны строились на поляне. К знаменосцам, гордо держа в руках пионерское знамя, присоединился Виктор.
Из репродуктора доносился голос диктора, читавшего приказ вождя:
— «…Партизанам и партизанкам — поднимать советских людей на вооружённую борьбу против немцев, всемерно усиливать помощь наступающей Красной Армии, громить тылы и штабы врага, спасать советских людей от истребления и угона их на каторгу в Германию, беспощадно уничтожать немецко-фашистских мерзавцев!..»