Тайна старого замка
Шрифт:
Наверное, он считал шаги, потому что вдруг остановился, несколько минут внимательно прислушивался, а потом снова зажег фонарь.
В его свете Хемпель увидел, что они добрались до места, где Шаротка обнаружил труп неизвестного мужчины. Контуры толстых бетонных столбов еле вырисовывались. Не гася фонаря, Брона быстро пошел в их сторону, а затем свернул в боковую нишу. В одном из ее углов лежала груда деревянных ящиков. Брона бесшумно пододвинул два из них к самой стене и жестом указал Хемпелю его место.
Теперь они были укрыты, и можно было приготовиться к долгому ожиданию. Перед ними были расположены
Все это Хемпель успел охватить одним взглядом, потому что едва они уселись, фонарь в руках Броны погас.
Первые минуты для журналиста пролетели быстро — сказывалось нервное напряжение. Ему казалось, вот-вот что-то должно случиться, появится неизвестная опасность, а с ней напряжение борьбы, романтика приключений. Однако время шло и шло, а ничего не происходило.
Хемпелем постепенно начала овладевать сонливость. Ее атаки становились все более частыми и упорными, с ними все труднее было справляться. Журналист должен был собрать всю силу воли, чтобы побороть желание закрыть глаза.
В подземелье по-прежнему стояла непроницаемая тьма ночи и тишина.
Боровшемуся со сном Хемпелю стало казаться, что он во власти каких-то фантастических чар, что ожили древние легенды, что он, человек двадцатого века, очутился в пещере Аида, из темноты которой вот-вот появится хромой бог.
Снова где-то вдали послышался короткий писк. Он подействовал на журналиста так, будто чья-то рука сорвала с его головы обессиливающие покровы сна. И в эту минуту он почувствовал, как на его плечо легла рука Броны.
Далеко от них в темноте послышался равномерный шелест крадущихся шагов.
Хемпель отчетливо слышал этот звук. Кто-то, кроме них, находился теперь в подземельях.
Шелест на минуту затих, а потом раздался снова — осторожные шаги приближались к ним.
А потом тут же перед ними на расстоянии нескольких метров заблестел узенький луч света. Он заканчивался белым пятном, рыскавшим по земле. Хемпелю почудилось, что он различает расплывчатые контуры плеч и головы. Лицо до самых глаз скрывал платок, опущенные поля шляпы и поднятый воротник плаща.
Пальцы Броны сдавили плечо Хемпеля. Это был жест, приказывающий сохранять спокойствие.
Неизвестный ступал осторожно, шаря лучом по каменным плитам пола. Внезапно светлый кружок замер. Хемпель заметил в этом месте маленький белый крест, нарисованный мелом на одном из камней.
Ночной гость наклонился. Теперь он стоял к ним спиной. На фоне света его силуэт вырисовывался резкими контурами.
Послышался скрежет железа о камень. Человек работал, тяжело дыша. Раздалось какое-то слово, похожее на проклятие, брошенное охрипшим от напряжения шепотом. Наконец зашуршала земля.
Финал этой сцены длился одно мгновение, словно вспышка блица фотоаппарата.
Неизвестный выпрямился. Снова зажегся свет его фонаря, и они увидели в его руках железную коробку от противогаза. Он открыл ее и достал сверток бумаг. Между ними находился небольшой металлический контейнер.
В эту секунду Брона прыгнул вперед, опрокидывая ящик, и включил фонарь. Прозвучала резкая команда:
— Стой! Руки вверх!
Теперь для Хемпеля все слилось в сплошной хаос звуков и движений. Срываясь с места вслед за Броной, он увидел, как погас фонарь их противника. Из темноты навстречу им вырвалось красное пламя, раздался грохот выстрела, протяжно засвистела пуля, откуда-то отлетевшая рикошетом. В следующий миг он увидел исчезающую за поворотом коридора спину, услышал два выстрела из пистолета Броны, и, наконец, затихающий топот бегущих ног.
И так же, как внезапно разорвалась тишина и начался адский вихрь звуков, так снова неожиданно все смолкло.
Хемпель хотел броситься вслед убегавшему, но его остановил короткий приказ товарища: стоять на месте!
— Не теряйте голову, — добавил тотчас же Брона уже спокойно, — наш беглец, хорошо зная помещение и пользуясь темнотой, имеет слишком большое преимущество, чтобы можно было подвергаться риску получить пулю в живот. Посмотрим лучше, что он нам оставил.
Около большого камня, отваленного в сторону, лежали маленькая лопатка и уже пустая коробка. Рядом белели бумаги с хорошо известным Хемпелю по минувшим годам хищным орлом, распростершим крылья и держащим в когтях свастику.
Брона тщательно собрал бумаги, а затем присоединил к ним коробку и лопатку, прикасаясь к ним через носовой платок. Внимательно осмотрел каменный пол, нашел отстрелянную гильзу, а затем, светя перед собой фонарем, пошел в глубь коридора, которым убежал таинственный незнакомец.
Через минуту он вернулся к Хемпелю, ожидавшему его с нетерпением.
— Тут мы уже ничего не найдем, — пробормотал он. — Можем возвращаться к себе. Преступник убежал через запасной выход.
— А выстрелы не взбудоражили жильцов? — спросил Хемпель. — Может быть, кто-то проснулся и что-нибудь видел?
— Наверху никто ничего не слышал. После истории с Шароткой я исследовал акустические свойства этих подвалов.
Молча они двинулись в обратный путь.
— Надо немедленно проверить все комнаты, — сказал Хемпель, поднимаясь по лестнице.
— Да. Но я не надеюсь, что это даст какой-нибудь результат.
Как и предвидел Брона, звуки выстрелов не были слышны наверху — весь дом спал.
— Идите к себе и подождите меня, — тихо сказал Брона, когда они поднялись на второй этаж. — Я осмотрю комнаты.
— Может, вам помочь?
— Нет, — ответил Брона, немного подумав, — это я сделаю сам.
В ожидании Броны Хемпель уселся в кресло и, закурив трубку, старался успокоиться. В его возбужденном сознании начали сопоставляться некоторые факты. Его и сейчас мучила неразгаданная тайна всех этих событий и неустановленная личность их организатора, однако немецкое происхождение бумаг бросало определенный свет на возникновение дела.
Начало разыгравшихся ныне событий, видимо, уходило к годам господства нацистов, к годам войны. Бумаги наверняка закопали гитлеровцы еще во времена, когда эти земли входили в состав рейха. Сейчас они у Броны. То, что удалось заполучить бумаги, можно считать успехом. Правда, только частичным, поскольку личность ночного пришельца осталась невыясненной и он по-прежнему разгуливает на свободе.