Тайна стонущей пещеры (с илл.)
Шрифт:
Капитан уже знал расположение комнаты и ее обстановку, знал, что в горнице есть подвал. Дверь одна. Она ведет через кухню к голубому крыльцу. Шарый выбрал место для наблюдения так, чтобы видеть и дверь и окна горницы.
Всю ночь капитан ждал, не появится ли тот, кто шел в горах с отрядом школьников.
Но никто не приходил.
Перед рассветом Николай Арсентьевич открыл дверь правления колхоза ключом, оставленным ему Елизаветой Петровной, и переговорил по телефону с майором Силантьевым.
Когда он вернулся на пост, в комнате Сыча уже горел свет.
— Не спится, — усмехнулся Шарый. — А сегодня ведь воскресенье, мог бы не торопиться вставать.
Необходимо было обследовать комнату Сыча и особенно подвал. В том, что радиостанция должна быть в этом доме, Шарый почти не сомневался, хотя пеленгатор засек его работу в нескольких километрах от села, в горах.
«Здесь радиоключ, и отсюда берет начало коаксиальный кабель», — думал Николай Арсентьевич.
Вчера Елизавета Петровна предлагала капитану поселиться в одной комнате с Сычом, Но он отказался. Это только насторожит Сыча. Шарый просил председателя о нем не беспокоиться и заниматься своими делами. Если будет нужно, он сам к ней обратится. На этом и порешили.
Шарый составил уже план, как естественнее всего попасть в квартиру Сыча, но этот план неожиданно поломался.
От своей квартирной хозяйки Шарый совершенно случайно узнал, что вчера утром она видела Матвеева в правлении колхоза. Женщина возмущалась грубостью и некультурностью счетовода, который, по ее словам, опозорил весь колхоз перед чужим человеком — переплетчиком. Шарый, как бы между прочим, попросил рассказать, каков из себя переплетчик. Она довольно подробно описала его внешность — приметы совпали с тем, что сообщила Вера Алексеевна о геологе Матвееве.
Это нарушало все планы.
«Почему же о Матвееве ничего не сказала мне Елизавета Петровна? — размышлял Шарый, потом решил: — Вероятно, она его не видела».
«Значит, человек, назвавший себя Матвеевым, действительно шел к Сычу. Учительнице он отрекомендовался геологом, а сюда явился как переплетчик. Очевидно, встреча с Сычом у него состоялась, Матвеев принес ему какой-то груз», — делал выводы капитан Шарый.
Теперь надо ни на шаг не отставать от Сыча, между тем необходимо срочно сообщить обо всем майору Силантьеву. Как это сделать? — ломал голову Николай Арсентьевич.
По улице проехала на велосипеде девушка почтальон с туго набитой сумкой на боку. Вслед за ней пробежала группа ребят с бумажным змеем.
Николай Арсентьевич проводил их глазами и вдруг оживился. Он быстро вынул авторучку и на листке бумаги написал: «Город. Телефон 12–43. Силантьеву. Брат доехал благополучно. Приезжайте в гости. Николай».
«Сейчас почтальон будет разносить газеты, я и попрошу ее передать телефонограмму», — решил он и снова поднял глаза на окно.
Небо над горами потемнело.
«А ведь, пожалуй, верно, дождь пойдет», — подумал Шарый.
Набежавший ветер закрутил на середине дороги столб пыли. Столб покачался, как пьяный, из стороны в сторону и вдруг ринулся, вырастая все выше и выше, вдоль улицы.
Николай Арсентьевич
«Сыч», — укрылся за кустом герани Шарый. Человек в плаще посмотрел на небо, нахлобучил на голову капюшон, быстро спустился с крыльца и завернул за угол дома.
«Надел плащ! Значит собрался куда-то в дальний путь!» — заключил Николай Арсентьевич.
Он вышел в кухню и снял с гвоздя фуражку.
— Куда же вы? Скоро обедать будем, — сказала хозяйка.
— Наши ребята, наверное, сейчас приедут. Пойду встречать. Вы меня не ждите, я с ними пообедаю, — ответил Шарый. — И попрошу: сейчас почтальон будет проходить, отдайте ей эту телефонограмму. Пусть передаст. Телефон там записан.
Шарый протянул женщине листок с текстом телефонограммы, деньги и поспешно вышел.
…Он остановился на краю сада. Ветер шумел в густой листве персикового дерева. Николай Арсентьевич с минуту осматривался по сторонам: вдалеке, между кустами, мелькнул капюшон Сыча.
Некоторое время Шарый шел кустарником, не теряя из виду извилистую тропку, и остановился на краю ущелья.
Тропка сбегала вниз, к жидкому мостику. Шарый стал спускаться, по прежнему скрываясь в зарослях кизила.
Человек в плаще перешел мостик и задержался на опушке леса. Шарый замер на месте.
Сыч повернулся вполоборота, чиркнул спичкой, но ветер загасил ее. Тогда он повернулся в другую сторону и, защищая огонь ладонями, прикурил.
«Осматривается — осторожный, черт!» — подумал Шарый.
Человек в плаще выпустил клуб дыма, раздвинул кусты и исчез в лесу. Шарый вынул пистолет, дослал патрон в ствол, положил оружие обратно в карман. Переждав минуту, он направился к мостику.
Тревога
На плантации ребята и колхозники проходили последние ряды, когда с гор стала надвигаться темная косматая туча.
— А ведь дождик будет, не даст доварить обед, — озадаченно почесал свалявшуюся бородку дед Пахом и засуетился у костра, подбрасывая под котел сухие прошлогодние сучья розы.
Сборщики тоже с беспокойством оглядывались на тучу. Торопливо собирала лепестки с крайних кустов у дороги Елизавета Петровна. К ней присоединились один за другим колхозники, прошедшие свои рядки. А темная туча, захватив уже полнеба, неумолимо надвигалась.
На дороге, скрипнув тормозами, остановилась полуторка. Жорка подбежал к председателю и, безуспешно стараясь скрыть сиявшую на лице радость, отрапортовал:
— Рейс закончен! Все в порядке, Елизавета Петровна!
— И без приключений? — прищурила с хитрецой глаза председатель.