Шрифт:
Василий Купцов
Тайна сугрева
– Вот так, прямо, с дороги, грязные, в баньке не помывшись, пирогами не перекусив - и в хоромы княжеские?
– молвил князь Дидомысл грозно-прегрозно, потом не выдержал - расхохотался, - Ну, рассказывайте, с какими трофеями возвернулись с похода дальнего, чего привезли?
Князь не без удовольствия разглядывал любимца - младшего сына Младояра, бросая изредка довольный взор и на Иггельда, наставника княжича. Только с мороза, мокрые - с неба валят крупные, почти теплые, хлопья снега...Вот, стоят, одежды порваны, хари - в грязи, у Игга - сапоги разные, видать
Молодцы путешественники - как вернулись в Крутен, так прямо, никуда не заезжая - в палаты княжеские, пусть и дело к вечеру... Он, Дидомысл, и сам бы так завалился!
– Нет трофеев князь, уж не суди строго...
– Как так нет?
– Ну, разве что шрамы новые у княжича, - пожал плечами Иггельд, - а больше похвастать нечем.
– Покажи!
Младояр скинул шубейку, стянул через голову рубашку, показал свежие, уже начавшие рубцеваться раны на руках, лице и груди.
– Славно, славно!
– удовлетворенно кивнул князь, - Вот, сразу видно, не зря съездили. Волчьи зубы, что ль?
– Оборотни, - уточнил Иггельд.
– Много положили?
– Пятерых.
– А княжич?
– Двоих.
– Славно!
– Один переярком был, - огрызнулся Младояр.
– Стало быть, полтора?
– усмехнулся князь.
– Ага...
– Ну что же, все хорошо, и тебе, лекарь, я рад... Что вернулся, как раз вовремя!
– Никак захворал кто?
– насторожился Иггельд.
– Нет, тут другое дело.
– Князь прошелся по горнице, доски заскрипели под тяжестью -Дидомысл с юности отличался богатырским сложеньем, а к возрасту солидному и вовсе отяжелел, - Понаехали к нам гости торговые, с Кия-града, с ними купцы аж с Фасиса! А среди тех - человек занятий странных, волхв - не волхв, лекарь - не лекарь, толмач - не толмач, всего понемногу, словом - вроде тебя, Игг!
– Ой, тятя, а он еще здесь?
– воскликнул княжич.
– Так вот, вбил себе в голову этот лин, - князь не обратил внимания на восклицания сына, показав, что отроку следует молчать, когда старшие, а тем паче, князь, речь ведут, - а он из этих, что после Лександра в Персии угнездились, - Дидомысл поморщился, видно вспомнив что-то не слишком приятное, - сумасшедший, словом, этот лин, не просто калика перехожий, а с Зовом в голове.
Хочет до северного края мира добраться!
– Первый раз о таком Зове слышу, - удивился Иггельд.
– И волхвы то же самое слово в слово сказали.
– Я бы с ним поговорил, - заинтересовался лекарь.
– Вот и я ему посоветовал - тебя дождаться, - князь, казалось, всегда рассчитывал далеко вперед, - уж лучше тебя никто не объяснит, как от холодов лютых уберечься... Ты, ведомо мне, старым уменьем владеешь, голым на снегу спать можешь?
– Не стоит об этом, - Иггельду явно не понравились последние слова князя.
– Что, сына моего не выучил тому уменью?
– Нет.
– А почему?
– Дидомысл взглянул на лекаря с интересом, даже голову наклонил, ну - как сорока...
– Опасно то уменье!
– поджал губы Иггельд.
– Ничего, выучи!
– Как скажешь, князь...
– Но сначала с лином переговори, как его - Артеминосом...
* * *
"Утро вечера мудренее" - подумал Младояр, - "Видно не зря Игг отложил
– Хорошо, я уяснил, - кивнул Иггельд, - коли небосвод вращается, то должна быть ось, вокруг которой идет вращение, если же считать твердь земную шаром, как утверждают орфики, то таковая ось пронзит оный шар в двух местах...
– И эти места - суть особые, невероятной силой наделенные!
– воскликнул Артеминос, вскочив и взмахнув руками.
Молчавший во время беседы Младояр отметил, что этот маленький черный эллин все время махает руками.
"Наши бы давно ему руки отшибли б..." - усмехнулся юноша про себя, вспоминая, как быстро его самого отучили от дурной привычки.
"Странно, ведь лины должны быть белокожи, а этот - черен, не только глаза и волосы, но и вся кожа," - думал княжич, - "Черные люди должны иметь губы выпуклые, круглые, что у порося - сам читал, а у этого губки тонкие. Нос у черных людей должен быть приплюснут, а у этого - орлиный... Странно! Надо спросить. Или свитки врут, или кровь у него перемешанная...".
– Вот тут-то я в толк и не возьму, с чего это ты считаешь, что под той звездой, коли она над головой стоять будет, сила снизойдет к тебе небесная?
– спросил Иггельд насмешливо.
– Как непонятно? Ведь Ось Колесницы не ходит по окружности, подобно другим звездам, она стоит на месте, стало быть - через нее проходит ось вращения небесных сфер!
– Ну, это ясно.
– А что тогда неясно?
– воскликнул Артеминос возмущенно.
"Удивительно, говорят этот лин выучился нашей речи за месяц" - подумал Младояр, - "А иные гости торговые и за всю жизнь не выучиваются... А этот - глянь как шпарит!".
– Неясно, отчего человек, попав под эту самую воображаемую ось, вдруг могущество обретет?
– лекаря трудно было вывести из равновесия, его голос сохранял насмешливые оттенки.
– Так там же ось небесная!
– закричал лин чуть ли не в ухо Иггельду.
– Ну и что?
– протянул врачеватель.
– Там все сходится!
– Что всг?
– Всг!
– Хорошо, скажем, я соглашусь с тобой, пусть это место какое-то особенное, - вздохнул Иггельд, отвесив красноречивый взгляд в сторону княжича, как бы объясняя им - "с больными головой не спорят!", - так ты стремишься попасть в это самое место?
– Это цель моей жизни, мое предназначение!
– Но ведь это место далеко на Севере, а чем северней, тем - холоднее, это во всех свитках начертано!
– Я это уже на собственной коже прознал, - Артеминос обнажил белые зубы в первой, за этот вечер, раз, - я вышел из отеческого дома, что на берегу Хинда, близ Паттала, там так хорошо, хоть голым путешествуй! Но пройдя северней, меня чуть не сдули ветры, пришлось кутаться в одежды, хоть и не было холодно. По Мидии тоже можно ходить голым, но по ночам уже хочется закутаться в одеяло. Правда, я проходил Рагу осенью. Понт Эвксинский, само собой, куда холодней Эритрейского моря, но дальше... Поднимаясь по Танаису, становилось все холодней. А тут еще зима. Я никогда раньше не видел полей, покрытых снегом. Так холодно, что даже дыхание застывает!