Тайна точной красоты
Шрифт:
12
1766 год. Санкт-Петербург. Российская империя.
Молодая российская императрица Екатерина II слегка качнула ладонью, давая понять графу Воронцову, что аудиенция закончена. Однако Воронцов не спешил уходить.
– У вас есть что-нибудь еще, граф? – удивленно поинтересовалась императрица, откинувшись на спинку высокого помпезного кресла вполне бы сошедшего за трон для любого из прижимистых немецких королей.
Старый граф, стоявший навытяжку, многозначительно двинул седыми бровями.
– Я получил ответ на наше предложение от Леонарда Эйлера.
– Ах, да! Это важно. Так что же пишет нам достопочтенный ученый?
– Он просит жалованье в три тысячи рублей в год против предложенных нами одной тысячи восьмисот, а также считает звание конференц-секретаря слишком низким для себя и испрашивает пост вице-призидента Российской Академии наук.
Екатерина победно улыбнулась. Прославленный европейский ученый клюнул на ее предложение вернуться в Россию. Став единственной полноправной властительницей огромной империи, Екатерина неустанно прилагала усилия, чтобы ее страна превратилась в Великую во всех отношениях державу. Всестороннее развитие наук и искусств занимало в ее планах особую роль. Знаменитые ученые, выдающиеся скульпторы и архитекторы должны были придать аристократический лоск богатой, но всё еще дикой стране. Для этого императрица непременно хотела переманить самого известного математика Европы Эйлера у заносчивого дальнего родственничка, короля Пруссии Фридриха.
– А разве в нашей Академии наук существует такой пост? – спросила Екатерина.
– Нет.
– Вот и хорошо. Учредим и назначим на него Эйлера. Я нахожу его кандидатуру совершенно достойной желаемого звания.
Воронцов понимающе кивнул, но решил уточнить.
– Мы соглашаемся со всеми его просьбами? Господин Эйлер также хлопочет о должностях для трех своих сыновей.
– Чем больше просвещенных мужей будут служить в Санкт-Петербурге, тем будет лучше для России, граф.
– Полностью с вами согласен, ваше величество. Так я высылаю господину Эйлеру официальное приглашение?
– Ну конечно. Причем сегодня же срочной депешей. Я уверена, что моя академия возродится из пепла от такого важного приобретения. – Екатерина встала и подошла к зеркалу. Приподнятое и несколько игривое настроение переполняло молодую энергичную женщину. Она ехидно прошептала: – Представляю физиономию милого Фридриха, когда он узнает, что Леонард Эйлер будет служить мне, – и она скорчила рожицу и высунула язык.
– Не смею вас больше беспокоить, – граф Воронцов поклонился и направился к выходу.
Екатерина II обернулась и остановила его повелительным жестом.
– Постойте, граф! Я знаю, что Леонард Эйлер уже работал здесь во времена Анны Иоанновны. Вы общались с ним? – Воронцов сдержанно кивнул. Императрица спросила: – Так ли он умен, как рассказывают о нем в Европе?
– Это великий ученый, ваше величество.
– Что же он открыл?
– О, очень многое. Каждый год из-под его пера выходят десятки статей на самые разные темы.
– И о чем же они?
– К примеру, я слышал, что он решил задачу, с которой никто не мог справиться более ста лет.
– Сто лет? Разве существуют такие задачки?
– О да! Некий француз Пьер де Ферма в прошлом веке сформулировал теорему, которую с тех пор никто не мог доказать.
– Вот как. Весьма любопытно. И как же это удалось Эйлеру?
– Ваше величество, лучше он сам вам об этом расскажет.
– Непременно. Вот что, граф, посодействуйте семье Эйлера в переезде. Я хочу видеть его здесь как можно быстрее.
– Слушаюсь, ваше величество.
Весной 1766 года Леонард Эйлер прибыл в Санкт-Петербург и был представлен императрице. Екатерина II с нескрываемым любопытством рассматривала знаменитого одноглазого математика. Леонард Эйлер попробовал пошутить.
– Благодаря своему маленькому дефекту, ваше величество, я имею большое преимущество перед коллегами. Где бы я не находился, правая половина мира меня совершенно не отвлекает от важных раздумий.
Императрица по-доброму улыбнулась и предложила ученому присесть.
– Тогда располагайтесь так, чтобы я находилась от вас слева.
Екатерина припомнила разговор с графом Воронцовым и спросила:
– Господин Эйлер, говорят, в математике есть задачки, над которыми самые великие умы бьются столетиями?
– Я знаю только одну такую задачу, ваше величество. Это Великая теорема Ферма.
– Но вы-то ее доказали?
– К сожалению, только для двух частных случаев: для степеней три и четыре.
– А сколько же всего таких степеней?
– Бесконечное множество.
Императрица удивленно вскинула брови.
– Значит, вы продвинулись…
– Только на два шага, ваше величество.
– Как это странно. А что же другие математики?
– Многие потратили годы на поиски доказательства Великой теоремы Ферма. Однако тщетно.
– А разве в бумагах этого загадочного Ферма нет доказательства?
– Он оставил только намеки, ваше величество. Благодаря некоторым из них мне и удалось подступиться к великой проблеме.
– Кто же возьмет эту неприступную вершину?
– Вы изволили сказать: вершину? – Леонард Эйлер бесхитростно улыбнулся. – Представьте себе, ваше величество, я достиг результата методом бесконечного спуска.
Императрица рассмеялась.
– Методом спуска? Как мило. Тогда эта теорема похожа на клад, спрятанный в пещере.
– Скорее это огромный алмаз, который надо огранить изящным доказательством, чтобы он превратился в бриллиант и засиял во всем своем блеске.
– И вам пока поддались только две грани.
– Совершенно верно. Должен же я оставить мечту для будущих поколений математиков.
Леонард Эйлер вновь улыбнулся, но на этот раз сквозь его улыбку проступала горечь разочарования. Упомянув ранее про годы тщетных поисков общего доказательства, он имел в виду и себя.