Тайна вечной жизни

Морозов Сергей Александрович

Традиции национальная и имперская обычно не взаимодействуют, а конкурируют в массовом сознании. И даже приверженцы этих традиций обычно настроены враждебно друг к другу. Потому, что по сути представляют разные национальные группы.

Внутренняя идейная экспансия со стороны империи неизбежна. Трудно представить имперскую экспансионистскую армию, солдаты которой не были бы привержены в той или иной степени имперской идеологии. И потому имперская идеология впервые появляется как развитие национальной экспансионистской идеологии, и только после этого обрастает интернациональными имперскими компонентами.

Теоретически империя началась с идеи «Москва – Третий Рим», провозглашенной в конце 15 века после падения Константинополя. Лозунг был выдвинут не русскими, а византийскими эмигрантами, греками, и принят не как политическая, а как духовная (в смысле церковная) доктрина, как претензия на руководящую роль в делах православных церквей. Собственно русские восприняли этот лозунг как поговорку, но означал он только «у нас все хорошо во внешней политике».

Кризис начала 17 века и борьба за национальную независимость отбили желание говорить об империи на протяжении почти целого века. «Третий Рим» полностью утратил свой внешний смысл и превратился в оборонительную доктрину, а оборона и империя – понятия плохо совместимые. В 1612 году империи не было – существовало государство, только получившее независимость. Вторая, более серьезная волна имперской идеологии пошла с Алексея Михайловича. Тяжелое положение Польши позволило присоединить Украину, с чем государство стало многонациональным. Появились равноправные нации, чего не было раньше.

Человек национальный плохо понимает межнациональные, в том числе и имперские задачи. И потому для их реализации приглашаются иностранцы, которые, смешиваясь с основными нациями, генерируют поколения гетерозиса – с высоким интеллектом, но без национальной психологии. И успешными людьми в делах имперских, естественно, оказываются люди не–национальные. Результат обычно не заставляет себя ждать, и он одинаков по всем империям мира – денационализация империи. Начиная с 18 века во главе России не стояло ни одного русского человека. 18 и 19 века управляли немцы и гетерозисные немцы, 20 век – гетерозисные лица разных национальностей, кроме немцев и русских.

Культура часто определяется по литературным эталонам. Пушкин, Лермонтов, Толстой, Достоевский, Тургенев – русское происхождение части этих лиц сомнительно, а чье подтверждается – их произведения относятся к культуре гетерозисной, а не русской. Потому–то их в России не читают. Насильственное изучение приведенных авторов в школах приводит к такой степени отвращения, что часть русских обращается к печатному слову только через десятилетия после школы, а большая часть – никогда.

С начала 18 века русская культура полностью остановилась в развитии – поскольку все русские, способные что–то в культурной области создавать, работали в области культуры высших общественных классов, в области культуры гетерозисной. Сейчас же русская нация сама слишком изменилась, чтобы понимать и через понимание развивать русскую культуру 17 века. Так и оказалось, у русских культурных достижений нет, и в массовом сознании на низком интеллектуальном уровне понимание отсутствия собственной культуры приводит к негативному восприятию культуры вообще.

Имперская идея в России создала не только разрыв культурный, она создала разрыв между биополноценностью и национальным характером. В результате элементы бионеполноценности считаются элементом национального характера, а как элемент преодоления инерции «этого характера» предлагаются имперские методики управления.

Довольно часто в литературных исследованиях России говорится о германском и тюркском компонентах русской души. Если подходить не с патетических позиций, а с биологических, окажется, что германский компонент только внешне был привнесен на территорию России в 18 веке. До этого здесь было готское государство, потом варяжское государство, новгородская земля входила в Ганзейский торговый союз (германский), и психология населения этой земли была аналогичной немецкой. То, что пришло под видом германского компонента позднее, было немецкой версией империи, т.е. элементом не только не русским, но даже не совсем немецким.

Тюрки доминантны биологически в отношении русских, потому среди русских тюрок нет. Тюркский компонент, кроме собственно татар, содержат украинцы – славяно–тюрки. У украинцев есть своя, достаточно совершенная концепция политического устройства, в которой любая империя присутствует исключительно как зло. Но когда тюрки, особенно интеллектуалы, оказываются в России, они теряют ориентировку и потому обращаются к имперской традиции. Действительно, было бы странно, если бы тюрки исповедывали русско–европейский национализм.

Бытовая тюркская культура широко распространена в России. Это вызвано большим количеством представителей тюркских национальностей. Но в России живет множество биологически неполноценных людей. Тюркская бытовая культура энергетически менее затратна, чем русско–европейская. И потому бионеполноценные русские выбирают более близкую им культуру, менее затратную – тюркскую.

Русский крестьянин, будучи биополноценным, но проживая в доме, со всех сторон окруженном домами бионеполноценных, вынужден подстраиваться, хотя бы невольно, под их принципы жизни. Если же у крестьянина есть возможность жить не видя бионеполноценных – его психология полностью меняется. У психологии этой есть даже название – хуторская.

Разные нации – разные уровни качества — разные психологии – разные культуры. Да, русскую культуру можно откопать. Но то, что называется сейчас в мире русской культурой, является культурой имперской. А чистые русские культуры трудовая, экономическая, политическая, т.е. не связанные напрямую с национальными особенностями, в большинстве деталей идентичны культурам таких европейских стран, как Германия, Швеция, Латвия и Литва.

Первая глобализация

Заглянуть в будущее несложно – нужно найти аналог в прошлом и посмотреть, чем ситуация закончилась. Для цивилизаций эта ситуация упрощается еще и тем, что чем больше система, тем более она прогнозируема. Когда один автомобиль выезжает на улицу, никто не сможет угадать, попадет он в аварию или нет. Но посмотрев на погоду утром, опытный полицейский с большой точностью скажет, сколько машин разобьется в большом городе за сутки. Это происходит потому, что большие системы, в отличие от малых, подчиняются законам статистики.

Современная цивилизация представляет собой мировую систему взаимодействия народов. Тогда задача прогнозирования ее развития сводится к нахождению такой системы в прошлом, при том что историки, во–первых, отрицают ее существовании вообще; во–вторых, приводят множество доказательств ее существования в частности. Тоже странное поведение, ждущее своего объяснения, представляющее собой еще одну загадку современной цивилизации.

Техническое развитие обусловлено только накопленным опытом. И потому оно не может считаться аргументом в оценке состояния цивилизационных систем. Большую часть своей истории человечество провело в дремотном состоянии. Вспышка цивилизационной активности произошла в 3 тыс. до н.э. Но заряд ее иссяк уже через 1000 лет, и почти два тысячелетия после человечество почти не развивалось. Современная цивилизация ведет свою преемственную родословную с 1 тысячелетия до н.э., с Ближнего Востока, из Греции, из Рима. То, что наблюдается сейчас на планете Земля, тоже вспышка активности. Вспышка не может быть долгой, и не может быть вечной.