Тайна Владигора
Шрифт:
Когда наконец божий гнев иссяк, немногие уцелевшие дагборды поняли, что их вотчины больше не существует. От богатой и процветающей страны остался лишь крохотный клочок земли, со всех сторон омываемый Бескрайним океаном. А посреди этого острова они увидели самого Великого Бордиханга, принявшего облик высокой и неприступной горы. Дагборды узнали его по третьему глазу, расположенному на лбу: именно этим глазом Бордиханг мог созерцать будущее.
И еще они увидели, что Великий Бордиханг оплакивает участь своих неразумных детей — в скорбных морщинках под его глазами блестели настоящие слезы!
Дагборды пали
Позднее дагбордам открылись необычайные целительные свойства слез Бордиханга, и они вновь возблагодарили своего божественного покровителя, принеся ему достойную жертву — две дюжины иноземцев, посмевших сойти с корабля на берег острова. Бордиханг принял жертву и ниспослал в тот год своим детям богатый урожай плодов и злаков.
Но бывало, что Великий Бордиханг сердился на них, и тогда высыхали священные слезы, земля начинала дрожать, из глубины каменного тела доносился пугающий гул, а над головой его вздымался к небесам черный дым божьего гнева.
Только мудрый шаман племени мог объяснить, за что и на кого сердится Бордиханг. Провинившегося ожидало заслуженное наказание — его сбрасывали в пропасть, принося в жертву, и вскоре Бордиханг успокаивался…
Никто, кроме шамана, не имел права подниматься к всевидящим очам Бордиханга и собирать чудодейственные слезинки. Впрочем, если бы и сыскался среди дагбордов такой ослушник, он вряд ли бы сумел уйти далеко. В лесных зарослях, окружавших подступы к священной горе, были спрятаны хитрые капканы и ловушки, а тайную пещеру, в которой жил шаман, день и ночь охраняла неподкупная стража.
Заслужить особое доверие шамана и стать его личным стражником — о такой чести мечтал каждый молодой воин племени, но добиться исполнения своей мечты удавалось лишь немногим. Шаман ежегодно устраивал для них сложные испытания, чтобы определить дюжину самых сильных, ловких и смекалистых. Из этой дюжины, по каким-то ему одному ведомым признакам, он выбирал троих, они становились его верными стражниками и учениками.
Никто не знал, чему и как он учит своих избранников. Зато всем было известно, что после смерти шамана один из учеников займет его место. Впрочем, из рассказов матери Урсула поняла, что произойдет это очень и очень не скоро, ибо шаман живет на белом свете ровно столько лет, сколько дозволяет ему Великий Бордиханг, а тот, похоже, необычайно благоволит к нынешнему шаману…
— По-твоему, князь, на острове все еще прежний шаман? — спросил Дорк. — Ведь со дня бегства матери Урсулы из родного племени прошло, считай, двадцать годочков.
— По ее словам, — ответил Владигор, — шаман пережил чуть ли не три поколения дагбордов. Вполне возможно, что и сейчас жив. Думаю, здесь не обошлось без Черной магии.
— Н-да, серьезный противник.
Они стояли на носовой палубке «Единорога», внимательно разглядывая поросшие густой темно-зеленой растительностью берега острова Гремучей Горы. Драккар медленно плыл вдоль острова на расстоянии полета стрелы — Владигор искал наиболее удобное место для высадки отряда.
— Ни единой души не видать, — сказал Дорк. — С перепугу попрятались,
— Нет, они не боятся, — уверенно ответил Владигор. — Просто ждут, когда на берег сойдем, и втихаря готовят нам встречу. Я даже знаю, где именно.
— И где же?
— Взгляни-ка вон туда, левее скалы. Заманчивая бухточка, верно? Похоже, это единственное место, где драккары могут подойти к самому берегу. Здесь нас и встретят.
Дорк посмотрел в указанном направлении и, немного подумав, кивнул. Бухточка, расположившаяся за двумя скалистыми утесами, в самом деле выглядела спокойной и уютной. Небольшая, но для «Единорога» и «Зверобоя» простора вполне достаточно. Широкая песчаная полоса отделяет густые заросли от воды. В общем, при обычных обстоятельствах лучшего и желать нельзя.
Вот на это, пожалуй, и могут рассчитывать коварные дикари. Сойдут чужестранцы на песчаный бережок (а он из-за деревьев как на ладони виден) — сразу полетят в них стрелы и дротики!
— Что ж, придется искать другое место, — со вздохом сожаления сказал Дорк.
— Ни к чему, — усмехнулся Владигор. — Будем здесь высаживаться.
— Но ты ведь только что говорил…
— Что дикари наверняка устроят засаду в этом лесочке, — продолжил за него Владигор. — И дабы они не передумали, мы дальше не поплывем.
Он повернулся к гребцам и громко приказал сушить весла. Могучие утесы откликнулись на его повелительный голос двойным эхом. Тут же на па-лубку взбежал Ронг.
— В чем дело, князь? — озабоченно спросил он. — Мы же собирались идти вдоль берега, осмотреть весь остров.
— Я нашел то, что нужно, — ответил Владигор. — Просигналь на «Зверолова»: бросить якорь, до рассвета стоим здесь.
Он взглянул на красный диск предвечернего солнца.
— Скоро начнет смеркаться… Пусть люди хорошенько отдохнут, завтра будет тяжелый день.
— Что-то я тебя не очень понимаю, — нахмурился Ронг. — Почему ты изменил свои планы?
— Не изменил, а немного подправил, — объяснил Владигор. — Мы ведь раньше не знали, где лежит кратчайший путь к Трехглазому Бордихангу. А теперь, — он кивнул в сторону мрачной горы, темнеющей над лесной чащей верстах в десяти-двенадцати от берега, — все ясно, по-моему. Посмотрите внимательно — чем не великан?
Владигор был прав. Из полудюжины достаточно массивных, но не слишком крутых гор, возвышающихся над островом, эта явно выделялась. При хорошем воображении можно было даже «разглядеть» в ней очертания огромной человеческой головы: тяжелый двойной подбородок, жирные отвислые щеки, скорбно сжатые губы, скошенное плоское темя. И главная примета — три черные впадины на склоне, весьма похожие на пустые глазницы. Две находились там, где и положено быть человечьим глазам, а третья — в середке великаньего «лба».
— Небесные боги, что это?! — внезапно дрогнувшим голосом воскликнул Дорк. — Он же… смотрит на нас!
Глазницы, которые только что были пустыми и темными, сверкнули живым светом. Будто каменный великан в самом деле очнулся после долгого сна и теперь пристально оглядывал свои владения.
— Это козни шамана, — поспешил успокоить его Владигор, хотя ему тоже стало не по себе. — Наверно, велел своим ученикам костры запалить. Это ведь не глаза, Дорк, а простые пещеры, и шаман такими проделками на своих соплеменников страх наводит.