Тайна Владигора
Шрифт:
— …разговаривать вслух, оставив в покое твой мозг, — сказал колдун, со снисходительной улыбкой глядя на Владигора.
— Почему ты считаешь, что именно я должен отказаться от своей собственной сущности и стать вашим Ассирусом? — спросил князь.
— На тебя указал Дух Вечности.
— Да какое мне дело до всех этих духов, скорпионов, ассирусов?! Почему я должен в них верить и подчиняться им? — вспылил Владигор. — Я князь Синегорья, а не вашей Грозной Ассиры, которая к тому же давным-давно исчезла с лица земли!
— Не богохульствуй, князь. — Колдун сердито нахмурился. — У меня нет желания вести с тобой бесполезные
— А если нет?
— Мы в любом случае осуществим Предначертание, — твердо произнес Хоргут. — Разница лишь в том, что, сопротивляясь ему, ты рискуешь собственной жизнью.
— Эка невидаль, — усмехнулся Владигор.
— Чем сильнее твоя неприязнь к изменению сущности, — теряя остатки терпения, пояснил Хоргут, — тем больше вероятность неудачи, то есть бесславной и мучительной смерти. Итак, синегорец, каким будет твой ответ?
Колдун был почти уверен, что князь, несмотря на свое врожденное упрямство, ответит согласием. Да и упрямства в нем наверняка поубавилось после тех изощренных пыток, которым они подвергли его волю и разум. Конечно, сопротивлялся Владигор умело и отважно, что делает ему честь, однако теперь не будет зазорным признать свое поражение. Почему же он медлит?
— У тебя что, язык отсох? Я жду ответа! — повторил Хоргут с плохо скрываемым раздражением.
И он увидел ответ синегорца. Каким-то невероятным усилием воли одолевая колдовское заклятие, Владигор медленно оторвал от стены свою правую руку и… показал Хоргуту кукиш.
Колдуны испуганно отпрянули назад. Они вдруг решили, что синегорец сумел полностью разрушить магические оковы и сейчас бросится на них. Хоргут быстро пробормотал заклинание, сковывая пленника новыми невидимыми цепями, и только после этого десница Владигора опять оказалась прижатой к гранитной стене.
Лицо князя было искажено гримасой боли. Сейчас он не мог произнести ни слова, но губы его кривились в издевательской ухмылке.
— Что ж, я отлично понял тебя, синегорец, — злобно прошипел Хоргут. — Оказывается, я ошибся, считая тебя умным человеком. В подобных случаях у нас, в Грозной Ассире, наказывают не обнаглевшего дурака, — что с него взять? — а тех, кто ему близок и дорог. Смотри внимательно, упрямый глупец!..
Он подал знак своим помощникам, и все трое направили магические жезлы в дальний угол подвала. Сверкнули три ослепительных луча — и от сваленной в углу сырой соломы повалил густой багровый дым.
— Сейчас ты увидишь одного своего друга, — сказал Хоргут. — Он находится далековато отсюда, но, как понимаешь, для Черной магии нет ничего невозможного.
Багровый дым стал почти прозрачным, за его пеленой возникли какие-то тени, которые постепенно обрели цвет и плоть. Владигор чуть не вскрикнул от неожиданности и удивления: в углу подвала появился Лысый Дорк! Он лежал на каких-то подушках, изможденный и очень бледный, его тело сотрясали судороги, на губах пузырилась кровавая пена.
— Узнал? — хмыкнул колдун, явно довольный произведенным эффектом. — Жаль, что здесь не слышны его душераздирающие стоны, это было бы еще нагляднее.
Лишь теперь Владигор понял, что видит перед собой не подлинного Дорка, а его двойника, изображение, невесть каким способом перенесенное сюда, в подвал. Признал он и место, где находился
— Он умирает, — сказал Хоргут. — Накануне съел рисовую лепешку, которой угостил его ваш общий приятель по имени Ронг, и вот… Наверно, его могло бы спасти шаманское снадобье, так называемые «слезы Бордиханга», но, к сожалению, он влил весь флакончик в принцессу пиратов. Ее спас, а о себе не подумал. Впрочем, откуда ему было знать, что Ронг состряпает из стебельков листьев водяной пальмы смертельную отраву и начинит ею обыкновенную рисовую лепешку? Очень хорошая отрава, от нее нет противоядия.
Владигор заскрипел зубами от собственного бессилия. Ну почему он не предупредил своего брата по крови о странностях в поведении Ронга? Ведь чувствовал что-то неладное, однако не хотел спешить с выводами, надеялся разобраться после возвращения на драккар. А теперь поздно, ничего не исправишь…
— В стебельках этих листьев имеются жесткие и очень тонкие волоконца, — продолжал объяснять Хоргут, с издевкой поглядывая на князя. — Их надо мелко нарубить, загнуть крючочками и пропитать ядом, который приготавливают из корней той же водяной пальмы. Потом отраву подмешивают в рис, и дело сделано. Человек съедает лепешку, сперва ничего не чувствует, но затем загнутые волоконца впиваются в его кишки и желудок. Резкая боль, кровотечение, судороги. Что ни делай — ничего не поможет. Через два-три дня отравленный умирает в жутких мучениях.
За полупрозрачной магической завесой появился Ронг. Он поднес к воспаленным губам больного плошку с водой, пытаясь его напоить.
— Бедняжка Ронг, — притворно вздохнул колдун. — Он даже не догадывается, что собственными руками приготовил отраву и подсунул ее Дорку.
Владигор с недоумением посмотрел на колдуна, и тот рассмеялся:
— Все очень просто, князь. Вернее, это очень просто для меня, прямого потомка царей Внутреннего Круга и жреца Великого Скорпиона. Находясь от Ронга за тысячу верст, я могу внушить ему все, что пожелаю. Он выполнит мой приказ и тут же забудет о том, что сделал. Вчера он отравил Дорка. Завтра, если ты не дашь согласия на изменение сущности, он отравит принцессу Агнию.
Князю на мгновение показалось, что он ослышался. Но только на одно мгновение, ибо, взглянув в черные, злобно сверкающие глаза Хоргута, он понял, что колдун исполнит свою угрозу.
— Ты рехнулся, старик, — внезапно севшим голосом прохрипел Владигор. — При чем здесь Агния? Зачем ты впутываешь ее в наши дела?
— Эвон как живенько заговорил! — вновь рассмеялся Хоргут, не скрывая злорадства. — А я ведь предупредил тебя: по законам Грозной Ассиры наказывают всех, кто дорог сердцу осужденного. Весьма полезный закон, не правда ли?
— Ты ничего не добьешься, старый ублюдок. Только неповинную женщину напрасно погубишь.
— Нет, князь, именно ты погубишь ее своим упрямством! — сердито воскликнул Хоргут. — Отказываясь от изменения сущности, ты вынуждаешь меня прибегать к методам, которые, честно сказать, не доставляют мне особого удовольствия. Но что поделать, если ты уперся, как безмозглый баран, и никак тебя с места не сдвинуть?
— Врешь, колдун! Дорку ты еще вчера подложил отраву, хотя не мог знать моего решения. Тебе просто нравится мучить и убивать…