Тайна ворона
Шрифт:
– Сихо! – отчаянно закричал Ямагами.
Она не ответила на слова бога, которого любила как сына.
Только теперь наконец пошел дождь.
– Как она? – Запыхавшись, в больницу примчался Танимура, все еще в траурных одеждах после похорон Хисано.
Казалось, так много времени прошло после внезапной смерти бабушки Сихо!
Надзукихико слабо покачал головой. В палате, куда привезли девушку, суетились, бегали
– Она выживет?
– Не знаю. Из-за разряда в голову была остановка дыхания, от ужасных ожогов у нее шок. Говорят, внутренние органы тоже пострадали.
К тому же, как бы ни старались врачи, ожоги Сихо все-таки были непростыми.
– Молнию на нее обрушил Ямагами, но сил исцелять у него нет. Такие раны могла излечивать только госпожа Сихо. А теперь она сама на грани между жизнью и смертью из-за таких же ожогов.
– Так, значит, она… – начал было тэнгу, но замолчал.
Дождь усиливался, и казалось, не закончится никогда.
Аппарат рядом с койкой Сихо мерно гудел. Стоя на коленях у ее кровати, Цубаки смотрел в лицо матери. Как он ни отводил взгляд, в глаза бросался цвет обгоревшей кожи, видневшейся между бинтами. Подавленный своей беспомощностью, он прижал ее руку к своему лбу.
– Прости.
– За что ты извиняешься? – услышал он ужасно хриплый голос.
Ямагами поднял голову, словно его кто-то дернул за ниточку: лицо девушки было так же закрыто бинтами, как и руки, но на него смотрели ясные глаза.
– Сихо!
– Со мной все хорошо.
Заметно, что она с трудом терпит боль. Но когда не получила ответа, Сихо слегка пошевелилась.
– Я не собиралась спасать дядю. Просто хотела остановить тебя.
Вот только приняла на себя молнию, которую Ямагами в гневе направил на ее обидчика.
– Так что я в порядке.
Ее голос звучал спокойно, но грудь Цубаки разрывалась от боли.
– Какой же это порядок?!
– Ты же сам понимаешь.
Она как будто улыбалась и говорила с неколебимой уверенностью.
– Ты ведь не собирался убивать моего дядю. Поэтому со мной все хорошо. Не волнуйся, я скоро поправлюсь. Так ведь?
От ее ласкового голоса лицо Цубаки исказилось.
– Прости…
– Не надо так извиняться.
Сихо прекрасно понимала, что выжила вовсе не благодаря чуду.
– Я рада.
Ее голос звучал слабо, как дыхание, его было трудно расслышать, но Цубаки старался не пропустить ни слова.
– Если бы это случилось немного раньше, ты непременно попытался бы уничтожить моего дядю. А сейчас – нет. Ты изменился. Вырос. И я очень рада.
Из глаз Цубаки потекли слезы, и он не пытался их удержать.
– Сначала я хотел его сжечь. Сразу понял, что этот человек – причина всех бед. Он мучил тебя, он мой враг. Поэтому я решил убить его, но…
– Но не убил!
Перед тем как Ямагами обрушил на врага молнию, перед его глазами блеснула улыбка Сихо. Времени подумать не было. Он лишь понял, что пришел в себя, и в тот же миг желание убивать, которое он вложил в молнию, ослабло. Хотя он еще не знал, что это спасет Сихо жизнь.
– Так почему же? Я ведь считал, что он должен умереть, и вдруг понял, что уже не могу так думать.
– Вот и хорошо. – Сихо с трудом вздохнула. – Теперь я могу не раскаиваться в том, что сама вернулась на священную землю. Поэтому позволь мне сказать тебе…
Она улыбнулась Цубаки:
– …Спасибо.
– Сихо!
С бесконечно ласковой и теплой улыбкой она снова погрузилась в сон. Ее лицо было спокойно. Цубаки знал, что она будет жить. И все же не мог вынести мысли о том, что она чуть не погибла прямо перед его глазами.
– Это я должен тебя благодарить.
Он не мог сдержать слез. Сихо была так ласкова с ним, что это казалось жестоким.
– Спасибо, Сихо.
Жрицы, которые способны привести бога в человеческий мир и разделить с этим богом душу. Те, что любят бога и любимы им, те, в ком живет частица его души, – те, кого называют Тамаёри-химэ.
– Ты даже не представляешь, сколько раз ты меня спасла! Спасибо тебе, моя Тамаёри-химэ.
И поэтому прощай.
Крыша больницы была вся в лужах. Отдельные дома и большие здания утонули в тяжелых струях дождя, будто оказавшись на дне водоема.
Когда Цубаки вышел на крышу, там у ограждения стоял белокурый юноша с собакой и смотрел вдаль. За неровным рядом домов, похожих на выстроенные цепочкой кубики, в белой дымке синели горы, их вершины терялись в тумане, и нельзя было определить, где находится Арэяма.
– Отсюда твоя гора выглядит такой крохотной. Не глупо ли запереть себя наверху и не вылезать оттуда? – Юноша обернулся, не отрывая рук от ограждения.
В полумраке ярко сверкали одни его глаза, словно скрывая огонь внутри.
– Ты с такой удалью спалил деревню – некому теперь просить о помощи, – словно пропел герой. – Ты стал настоящим злым божеством и причиняешь вред людям. Дальше сам понимаешь…
Под пронизывающим взглядом пылающих глаз юноши Цубаки задумчиво протянул:
– Вот, значит, как… Стало быть, ты пришел спасти меня?
Когда он наконец заговорил, его хриплый голос был еле слышен. Он усмехнулся, но тут позади них распахнулась дверь и на крышу выбежал ятагарасу.