Тайна японской шкатулки
Шрифт:
– А славно я тебе придумал имя! Херр-рта! – мужчина с удовольствием прокатил по языку звонкие звуки, а собака ещё раз подала голос, согласно вторя хозяину. – Не зря же я исторический оканчивал! Слушай же… Есть один остров в Балтийском море, на котором, по древней легенде, обитала языческая богиня Херта. Жила она в могучей крепости – как мы с тобой теперь. Рядом было священное озеро – я думаю, наша река вполне сойдёт за альтернативу. Но самое главное, дорогая Херта, около крепости богини находился жертвенный камень, ну а у нас их с тобой… Впрочем, чш-ш-ш, об этом
– Р-гав! – грозно согласилась собака, ощетиниваясь.
– Помни об этом!
– Р-р-гав-гав! – глаза пса яростно сверкнули.
– Умная собака!
Альберт потрепал Херту по смоляному загривку. И тут раздался звонок телефона, о существовании которого бывший директор школы в своих нынешних заколдованных владениях совсем позабыл.
Однако не забыли о нём.
– А вот и наш Фома Неверующий! – воскликнул Альберт, взглянув на экран. Губы его раздвинулись в высокомерной усмешке. Он глубоко вздохнул и нажал на кнопку. – Ну, здравствуй, отец!..
Глава 9
– …Но больше всего, что нас напрягало, дорогие мои, – обвела всех глазами Капитолина, – это разница в росте. Мы с Михаилом Семёновичем чувствовали себя среди японцев, как великаны рядом с лилипутами, да простит меня великий народ!
Они сидели за накрытым столом: папа Рудик, мама Марина, бабушка Соня, Шурка и Мишка. Сама рассказчица восседала во главе стола – крепкая, улыбающаяся, с ещё больше покрасневшими щеками от горячего чая, который она пила уже третью кружку подряд. Лена, старшая Мишкина сестра, осталась на дежурство в больнице, а Бонька, ещё один член семейной команды, дрых под лестницей, набегавшись за весь день.
– А в каких городах вы были, Капитолина Аркадьевна? – наконец удалось Мишке вставить свой вопрос.
– Начали мы, разумеется, с Токио, далее поехали в Иокогаму, оттуда в Киото, Хиросиму, Осаку, Окаяму, Камакуру… и тут мы, дорогие мои, сломались. По маршруту нам предстояло отправиться на остров Хоккайдо, где нас ждало ещё четыре города, но мы с Михаилом Семёновичем посмотрели друг на друга и… дружно вернулись в Токио, откуда уже через Москву прилетели домой.
– На Хоккайдо! – вскричал Мишка. – Ведь именно там находится Хакодате!
– Вроде бы да… – задумчиво подтвердила Капитолина, потянувшись к ещё одной булочке, над которыми весь вечер колдовала бабушка Соня.
– Эх вы, Капитолина Аркадьевна!
– А что там, в этом твоём Хакодате, интересного? – подняла брови Капитолина, и лица всех присутствующих обратились к мальчику. С особенным любопытством смотрела бабушка Соня, заподозрившая наличие очередной тайны у любимого внука.
– Как это – что? Петергоф, конечно же! – быстро ответил Мишка, успевший мысленно подготовиться к такому вопросу. Мочки ушей, правда, у него при этом всё же покраснели, факт.
– А ты ничего не путаешь, сынок? – удивилась мама Марина. – Петергоф находится совсем в другой стороне…
– В Питере, это даже я знаю! – гордо воскликнула Шурка, которая в прошлом году побывала в Северной
– Во-первых, не в самом Санкт-Петербурге, а около него, – поправил среднюю дочь папа, – а во-вторых, кто-нибудь может налить ещё чаю нашей гостье, пока семью Никитиных не обвинили в негостеприимности?
Марина тут же подскочила за новой порцией кипятка.
– И принеси ещё булочек! – крикнул Рудик вслед жене, облизываясь. – Да побольше!
– И всё-таки, как связаны Петергоф и Япония? – настойчиво спросила бабушка Соня.
– Очень просто, – Мишка пожал плечами. – Я где-то читал, что есть недалеко от города Хакодате одно интересное место, которое русские моряки прозвали «Петергофом». Это было очень давно, в тысяча восемьсот каком-то году. В общем, в середине восемнадцатого века.
– Девятнадцатого, – поправил въедливый папа.
– Да нет, пап, восемнадцатого. В девятнадцатом уже революция была! Мы же по истории как раз проходили!
– Мимо проходили, что ли? – хмыкнула Шурка. – Революция, мой дорогой братик, была в семнадцатом году! Эх ты, неуч! А ещё книжки читаешь!
– Сама ты неуч, сестрица! Не в году, а в веке, и вообще…
– Брейк! – папа Рудик разрубил воздух ладонью, будто острым клинком. – Для тех, кто мимо проходил, поясняю: Великая октябрьская революция, если о ней идёт речь, случилась в России в двадцатом веке, в тысяча девятьсот семнадцатом году. А тысяча восемьсот какой-то год – это как раз девятнадцатый век, и он никак не может быть восемнадцатым, потому что восемнадцатый закончился в тысяча семьсот девяносто девятом, тридцать первого декабря. Теперь всем всё понятно?
– Не то слово, папа, – моргнула Шурка. – Вот умеешь ты понятно всё объяснить. Правда, Мишечка?
– Правда, Шурочка, – улыбнулся мальчик. – О, мам, дай мне, пожалуйста, вот эту плюшку…
Мишка потянулся за самой большой румяной булочкой, лежащей в огромном блюде, которое несла из кухни мама. Конечно, он облюбовал себе именно то лакомство, которое находилось в самом низу высокой горки. И если бы не ловкость бывшей циркачки, не известно, как могла бы закончиться семейная трапеза. Но всё завершилось благополучно – плюшки, готовые уже упасть на пол, волшебным образом удержались на блюде, само блюдо, вовремя подхваченное Капитолиной, мягко опустилось в центр стола, а папин возглас негодования был заглушён всеобщим выдохом.
– Похоже, вы не только историю мимо проходили, но и физику тоже, – проворчала Шурочка, хватая сразу две плюшки.
– А физику мы пока вообще не проходили! – брат показал сестре язык и, воспользовавшись её замешательством, выхватил из её рук одну из булочек. Ту самую, которая чуть не послужила причиной маленькой катастрофы. – Я её первый заметил!
– Эх ты, мужчина называется, – печально вздохнула Шурочка, знающая, как можно воздействовать на брата.
– Да ладно тебе, я же пошутил! – Мишка широким жестом пристроил добычу в тарелку сестры и ослепительно улыбнулся. – Приятного аппетита, Шурочка!