Тайна замка Чимниз

Кристи Агата

Не произнося больше ни слова, Борис показал грязный обрывок бумаги, очевидно, часть какого-то письма, и отдал его Энтони.

— Что это? — спросил Энтони. На клочке бумаги не было ничего, кроме адреса, записанного торопливым почерком.

— Он обронил его, — сказал Борис. — Я принес хозяину.

— Кто обронил?

— Иностранный джентльмен.

— А зачем ты принес?

Борис взглянул на него с упреком.

— Ну, ладно, ладно, а сейчас иди, я занят. Борис отдал честь, повернулся на каблуках и удалился.

Сунув клочок в карман, Энтони

присоединился к Вирджинии.

— Что ему нужно? — полюбопытствовала она — И почему вы называете его своей собакой?

— Потому что он ведет себя, как собака, — ответил Энтони — Я думаю, что в своей предыдущей жизни он наверняка был охотничьей собакой. Он принес мне обрывок письма, который якобы обронил иностранный джентльмен. Я думаю, он имеет в виду Лемуана.

— Возможно, — согласилась Вирджиния.

— Он постоянно крутится вокруг меня, — продолжал Энтони. — Совсем как собака. Почти ничего не говорит и только смотрит на меня своими круглыми глазами. Непонятный тип.

— А может, он имел в виду Айзекстайна, — предположила Вирджиния. — Бог знает почему, но Айзекстайн очень похож на иностранца.

— Айзекстайн? — повторил Энтони удивленно — А какое отношение он имеет к этой истории?

— Скажите, вы ни разу не пожалели, что ввязались в нее? — неожиданно спросила Вирджиния.

— Я? Боже упаси! Мне ужасно нравится. Я, знаете ли, всю жизнь мечтал оказаться в подобной передряге. Правда, на этот раз я получил несколько больше, чем рассчитывал.

— Но мне кажется, вы уже выпутались из неприятностей, — сказала Вирджиния, несколько удивленная его серьезным тоном.

— Не совсем.

Несколько минут они прогуливались в молчании.

— Есть люди, — наконец произнес Энтони, — которые не умеют координировать свою реакцию на сигналы. Обыкновенный, нормально работающий паровоз замедляет скорость, когда впереди загорается красный свет. Я, наверное, от рождения лишен способности различать сигналы. Когда я вижу красный, я не могу не броситься вперед, а это, как вы понимаете, означает встречу с опасностью, причем неминуемую. И естественно, красный сигнал опасен для любого вида транспорта, — Его той по-прежнему был серьезен.

— Я думаю, — сказала Вирджиния, — вам в жизни не раз приходилось идти на риск.

— Пожалуй, я испытал все виды риска, кроме одного — женитьбы.

— Ну, это уже цинично.

— Вы меня не так поняли. Брак, как я его себе представляю, — самое необыкновенное из всех приключений.

— Мне нравится то, что вы говорите сейчас, — сказала Вирджиния покраснев.

— Есть только один тип женщины, на которой я хотел бы жениться, — это женщина, бесконечно далекая от той жизни, которую веду я. И что в этом случае мы стали бы делать? Либо ей пришлось бы менять образ жизни, либо мне.

— Но если бы она любила вас…

— То, что вы говорите, миссис Ривел, — сентиментальность, и вы это прекрасно понимаете. Любовь — не наркотик, который принимают, чтобы забыть окружающее. Конечно, можно понимать ее и так, но это очень обидно — ведь любовь может

оказаться чем-то гораздо большим. Предположим, король женился бы на своей бедной служанке. Как, по-вашему, они относились бы к семейной жизни, пробыв в браке год или два? Не вспоминала ли бы она с сожалением о своем нищенском платье, о босых ногах и о беззаботной жизни? Держу пари, что было бы именно так. А он? Не усомнится ли он в том, что ради нее стоило отказаться от короны? И ему бы это не принесло ничего хорошего. Нищий из него, наверняка, не получился бы. А в этом случае ни одна женщина не стала бы его уважать, так как женщины презирают мужчин, у которых что-то не получается.

— Уж не влюбились ли вы в бедную служанку, мистер Кейд? — мягко спросила Вирджиния.

— Совсем наоборот, но, в принципе, дело от этого не меняется.

— И вы считаете, что ситуация безвыходна?

— Какой-то выход всегда найдется, — мрачно сказал Энтони. — У меня есть теория, что желаемого всегда можно добиться, если уплатить за это соответствующую цену. А вы знаете, какова цена в девяти случаях из десяти? Компромисс. Дьявольски отвратительная вещь — компромисс. Но когда приближаешься к среднему возрасту, он как-то незаметно подбирается и становится частью твоей жизни. Вот и со мной так же. А чтобы получить женщину, которая мне нравится, я бы… я бы даже устроился на работу.

Вирджиния рассмеялась.

— Меня ведь с детства готовили к определенной профессии, — продолжал Энтони.

— И вы не стали ею заниматься?

— Нет.

— А почему?

— Для меня это было делом принципа.

— Понятно.

— Вирджиния, вы совершенно необыкновенная женщина! — сказал Энтони, внезапно повернувшись к ней.

— Почему же?

— Вы способны удержаться от вопросов.

— Вы имеете в виду, что я не спросила, какая профессия вас ожидала?

— Совершенно верно.

Снова воцарилось молчание. Они шли к дому мимо розария, откуда доносился аромат цветущих растений.

— Я думаю, вы прекрасно все понимаете, — сказал Энтони, прерывая молчание. — Вы ведь отлично чувствуете, когда кто-то испытывает к вам симпатию. Я не воображаю, что хоть на йоту вам не безразличен, но как мне хотелось бы добиться этого!

— И вы считаете, вы смогли бы это сделать? — тихо спросила Вирджиния.

— Может быть, нет, но, черт возьми, ради этого я пошел бы на многое.

— Скажите, вы не жалеете, что познакомились со мной? — внезапно спросила она.

— Конечно же, нет. Для меня это был очередной красный сигнал. В тот день, когда я впервые увидел вас на Понт-стрит, я знал, что меня ожидает нечто, что принесет мне радость, но заставит и страдать. Я понял это, едва увидел ваше лицо. В вас есть какая-то магия. Я встречал других женщин, которые наделены ею, но я не знаю женщины, обладающей ею в такой степени. Вы, очевидно, выйдете замуж за человека респектабельного и преуспевающего, что же касается меня, я вернусь к своей непутевой жизни. Но, клянусь, прежде чем исчезнуть, я однажды поцелую вас.