Тайна «зеленого золота»
Шрифт:
Андрей Барбоскин Антону понравился. Он стал, раз все так, называть его Барбоскиным.
Рано утром кто-то громко постучал по наличникам.
– Эй, Антоша! Спишь? – это был Барбоскин.
– Не-а, – крикнул Антошка, соскакивая с бабушкиной кровати. – Я уже не сплю.
– Пошли?
– Пошли, – быстро согласился Антошка. – Моя бабушка уже ушла.
– И моя Непомнящая тоже. Давай быстрее, а то опоздаем.
– Куда?
– Куда, куда! Где кричат: «куд-ку-да-а!»
За высоким забором, сделанным из железной сетки, ходило много широких уток. Утки переваливались с боку на бок, спешили к открытым воротцам. Воротца были распахнуты прямо в большой пруд. Туда и торопились утки. Нетерпеливо переминаясь на широких красных лапах, утки стояли у края воды и подталкивали передних. Уток было так много, что пруд скоро превратился в утиный ковер.
– Вот утки поплавают, – сказал Барбоскин, – поныряют, почистятся, дядя Саша их в другие воротца зазовет. А сюда новых уток напустят. Любят они купаться.
– Как у нас в школьном бассейне. Одни плавают, другие ждут. Только не так тесно.
– Ага, – неопределенно ответил Барбоскин, – наверно. Мы на речку бегаем. Сколько хочешь в воде сиди. Только старшие гоняют, да еще утятами синими обзывают. Похожи, в пупырышках кожа. На солнце отогреваемся. А ты утят и цыплят видел? – Антон мотнул головой. – Пошли, покажу. Очень даже интересно. Такие маленькие, пушистые и все пищат.
Но к утятам идти не пришлось. Бабушка Катя, Непомнящая, велела Барбоскину бежать в магазин за хлебом.
– А где у вас булочная? – спросил Антон.
Андрюша тащил большую хозяйственную сумку, на дне которой лежал блестящий металлический рубль. Рядом вышагивал серьезный пес Буян.
– Какая еще булочная?
– Ну, где продают хлеб.
– Хлебная? Да там, где и велосипеды продают. В сельмаге!
– А что такое – сельмаг? – снова спросил Антон.
– Сельмаг – это сельмаг. Там все, что тебе надо. Только в разных половинах дома. Захотел забор покрасить, иди в сельмаг за краской. И макароны там, и крупа.
– А игрушки?
– И игрушки, и ручки, и всякое другое.
– А я думал сельмаг – большой магазин, как наш универсам.
– Не городской, а хороший! – сказал Барбоскин. – Скоро новую вывеску повесят. А мне старая нравится. Все понятно: «Сельмаг».
В магазине рядом с ведрами, тазами и кастрюлями стояли велосипеды и мотоциклы. Антошка подошел к мотоциклу с красным кружочком под сиденьем. Стекляшки в кружке, если вертеть головой, переливались, играли красками.
– Вот что бы я купил, – погладил Барбоскин у зеленого велосипеда колесо. – Кататься я умею, папка только не дает. Сам на совхозный двор ездит. Говорит, куплю мотоцикл, тебе велосипед отдам, – Барбоскин вздохнул и пошел в другую половину сельмага покупать хлеб.
– На все! – вымолвил Андрюшка, протягивая деньги.
– Не снесешь! – улыбнулась молодая продавщица, – В другой раз свеженького возьмешь!
– Снесу, тетя Валя! Сумка большая, и Тошка со мной.
– А сдачу?! – крикнула продавщица вдогонку. – Барбоскин, сдачу возьми! – тетя Валя выдала ребятам по конфетке, а псу Буяну – кусочек сахара.
Барбоскин и Антошка шагали по широкой деревенской улице, дергая в разные стороны сумку. Нести было неудобно. Барбоскин был выше Антона почти на целую голову. Да и ручищи-кулачищи у него были, как два Антошкиных кулака. Решили сумку поставить на спину Буяну.
– Вези, Буян! – приказал Андрюша. Но Буян не пожелал и убежал домой.
– Донесем и сами! – сердито крикнул Барбоскин вслед рыжему псу. – Подумаешь, какая лошадиная сила! Зато у нас мускулы знаешь какие будут? Во!
Антон был согласен с Андрюшей. Иметь сильные мускулы нужно обязательно каждому мальчишке.
– Молодцы, старательные! – сказала поджидавшая у ворот баба Катя. – А чего так много? Хватило бы и двух буханок! Небось устали?
– Ну и что? Зато мускулы развиваются! – заявил Барбоскин. – И завтра не надо бегать за хлебом. Баб, а молока с хлебцем? Есть хочется.
Бабушка Катя принесла из горницы кринку молока, достала две кружки из шкафчика, толстыми ломтями нарезала хлеб. Мальчишки, как говорит Барбоскин, «молотили» – откусывали от большого куска и запивали молоком.
Коровы – не козы, они большие. Не то что у бабушки Риты коза Зойка и козленок по имени Плут. Коровы – серьезные животные. У коров большие красивые глаза, хвост с кисточкой и огромное вымя. Там у коров собирается и хранится молоко. Барбоскин говорит, что «корова – это ходячая молочная фабрика», на пастбище она ест траву, а дает белое молоко. И если ее кормить сеном, силосом и разными комбикормами, она все равно даст белое молоко. Без молока сметаны не бывает, и творога, и сыра, и масла. Все из молока.
– А кефир тоже коровы делают? – спросил Антошка.
– Ну ты, Тошка, ну и белый дачник, ну и непонятливый! – возмутился Барбоскин. «Белыми дачниками» он называл всех, кто не разбирался в местных делах. – Корова, – продолжал пояснять Андрюша, – дает молоко. А из молока потом и делают молочные продукты. Вот моя бабушка снимет сверху сливки – это сливки. Закиснут сливки – получается сметана. А кислое молоко, что без сливок, нагреет в печке или в плите. Получится творог. Зеленоватую водичку – сыворотку сольет, а густышку – в марлицу завернет и подвесит. Сыворотка капает, а творог делается слоями. Вкуснятина! А вот кефир бабушка не делает. Его на молочном заводе производят. Там есть специальные кефирные грибки.
– Настоящие грибы?
– Ну... вроде бы, маленькие такие, шляпки у них крошечные, как у шурупчиков, только белые-белые, будто творожные. Вот эти кефирные грибки в молоко и запускают. Там они работают, молоко превращают в кефир.
– А фруктовый как же? Коров фруктами кормят? – хитро улыбнулся Антошка.
– Ну и дачник белый! Для фруктового кефира надо фруктовых соков!
– Да я пошутил, Андрюша!
– Шутник, тоже мне, курица, собака, петька-забияка, – проворчал Барбоскин.