Тайна зеркала
Шрифт:
Девушка еще раз кашлянула и растянула губы в дружеской улыбке.
– Маргарита, вы знаете, я… Хотела извиниться, что там, в подъезде, закричала. Я увидела нож и испугалась.
В ответ слышалось только недовольное сопение. Контакта не получалось.
– Я увидела у вас в руках нож и хотела прикрыться зонтиком, – Катя очень старалась оправдаться.
Поджаренный бекон издавал такое дивное благоухание, но Маргарита не сдавалась и продолжала сурово пыхтеть.
Катина бабушка всегда учила ее: "Когда не знаешь, что сказать, то молчи или говори правду", и девушка в отчаянии брякнула чистую правду.
– Я подумала, что вы – статуя командора с лавровым венком!
Маргарита перестала месить тесто и остолбенело уставилась на девушку.
– Х-хто??? – брови ее поднялись высоко вверх.
– А ведь в самом деле, Маргарита, сходство налицо. Ты просто вылитый Командор! – в кухню, посмеиваясь, вошел еще один обитатель академической квартиры – родной брат Бориса, Аркадий Андреевич Бакчеев.
Младшего брата смело можно было назвать красавцем: высокий лоб, черные вьющиеся волосы, пронзительные черные глаза и ухоженная бородка. Демоническую внешность местного лорда Байрона слегка портил маленький рост, но бездна обаяния, излучаемая родственником, легко компенсировала этот недостаток.
Аркадий изобразил на лице предельное восхищение и, не моргнув глазом, выдал Маргарите складную историю о том, что Командор почитался еще среди древних курчмеков, как символ великолепия, богатства и мудрости, а статую его проносят в дни летнего солнцестояния по улицам Брахмапурдама для повышения благосостояния жителей всей страны.
После сообщения о том, что сравнения с этой статуей удостаиваются только самые достойные курчмеки, Маргарита не устояла и расплылась в довольной улыбке, но тут же с подозрением взглянула на Катю. Та энергично закивала головой, подтверждая весь этот бред, и заискивающе улыбнулась. Еще немного возмущенно посопев, домработница сменила гнев на милость.
– Исть будете? – грозно спросила она, махнув локтем в сторону плиты.
–Конечно, будем! – радостно ответил Аркадий, присаживаясь по другую сторону стола, пока Маргарита разбивала на ветчину яйца и щедро посыпала все это зеленью.
Катя одарила его взглядом, полным признательности. Вкус у яичницы с беконом оказался так же хорош, как и запах, и вдвоем они быстро прикончили содержимое сковороды.
– Спасибо, – прошептала Катя родственнику, когда Маргарита отвлеклась на телефонный звонок.
– Не за что, – радушно улыбнулся Аркадий и так же тихо добавил, кивая на широкую спину домработницы: – Командор – не командор, но что-то монументальное в ней определенно есть!
Девушка расхохоталась, но, напоровшись на Маргаритин вопросительный взгляд, подавилась чаем и закашлялась. Аркадий услужливо похлопал девушку по спине, но она раскашлялась еще сильнее. Маргарита отложила телефон и, в качестве окончательного примирения, предложила свою помощь.
Ее могучий хлопок по спине привел к временной остановке дыхания. Прекратился не только кашель, но и доступ кислорода в легкие. Катя с выпученными глазами только и могла, что благодарно кивнуть, от всей души надеясь, что второго хлопка не последует. Маргарита, удовлетворенно крякнув, вернулась к тесту и телефонному разговору:
– Дык ить, это… Воняить на весь двор, Анна Сагитовна… Вторую неделю мусор не вывозють!
Неведомая Анна Сагитовна, ответственная за дворовую вонь, видимо уверила Маргариту в скорейшем решении проблемы, потому что положив трубку, та окончательно пришла в хорошее расположение духа. Задержав оценивающий взгляд на выпирающих Катиных ключицах, женщина жалостливо поцокала языком и велела девушке приходить через час "кушать оладьи". Катя поняла, что полностью прощена и поспешила убраться из кухни, восстанавливая дыхание и заикаясь на словах благодарности.
У Аркадия в кармане зазвонил мобильный, и он тоже заторопился встать и уйти, на прощание дружески помахав девушке. На смену им в кухне тут же появились Нонна Пална с Изольдой и хором потребовали зеленый чай с ванилью.
Катя вернулась к себе в комнату и только сейчас почувствовала, как устала. Сказались раннее пробуждение, тревога и напряжение последних часов, и она без сил рухнула на кровать. В голове робко шевельнулась мысль о ванне, но крепкий, здоровый сон взял верх.
Глава 3. Исчезновение
Девушка разлепила глаза и сладко потянулась. Она чувствовала себя полностью отдохнувшей.
"Еще бы!" – взглянув на будильник, поняла она.
Часы показывали три. За окном мягко шелестел листвой тихий зеленый полдень. Издалека еле слышно доносились гудки автомобилей и автобусов, снующих вниз и вверх по проспекту Фурманова, а здесь, на непроезжей улочке старого центра, щебетали птицы, играли дети, бурчали пенсионеры на лавочке и время от времени повторялся протяжный зов чьей-то мамаши:
– Га-а-а-ари-и-ик, до-о-о-мо-о-ой!
Катя подумала, что над некоторыми вещами время не властно. Это была в точности картинка из ее детства, с единственной разницей в имени загулявшегося чада. От нахлынувших приятных воспоминаний на душе стало спокойно и радостно, и девушка снова подумала, что все что ни делается – к лучшему. Умиротворенная и расслабленная она отправилась в душ, напевая про себя популярную веселенькую мелодию.
Вдоволь наплескавшись, Катя вышла из ванной. Впереди маячило море удовольствий в виде похода по магазинам, парикмахерской и массажа, и девушка радостно улыбнулась своему отражению в маленьком зеркале на стене. Гладкое стекло послушно отразило ее голову, замотанную в полотенце, и она нахмурилась. Зеркало было маленьким и совершенно не соответствовало внушительным просторам комнаты. Катя сразу же вспомнила, что Люся закатила скандал именно из-за его размера.
"Пожалуй, тетка не так уж и не права, – думала она, подставляя волосы под горячие струи фена. – Что тут разглядишь, в этом квадратике величиной с носовой платок? Такое зеркало – просто издевательство над женщинами. И в ванной комнате оно было столь же крохотным…"
Рассеянно размышляя о странной нелюбви Бориса к большим отражениям, Катя привычно подкрашивала губы, когда раздался громкий стук в дверь.
– Войдите! – ответила девушка, вздрогнув от неожиданности.
Помада в руке неловко скользнула вниз, сделав нижнюю губу кривой и толстой. Дверь распахнулась, и на пороге возник Семен Степанович. Глаза Кати удивленно округлились. Всегда спокойный и добродушный, сейчас ее новый родственник выглядел странно: лицо растерянное, остатки прически топорщатся дыбом на макушке, галстук съехал на бок. В руках старичок держал кухонное полотенце сомнительной чистоты, которым поминутно промокал лысину. Он обвел пристальным взором комнату и хриплым от волнения голосом спросил: