Тайна желтых нарциссов
Шрифт:
Но никогда еще прежде Сэм не высказывал столько благодарности, и никогда еще до сих пор Торнтон Лайн не оказывал ему так много внимания. Прежде всего ему предложили горячую ванну, после которой был подан горячий завтрак. Сэм получил новый костюм, и в его жилетном кармане на сей раз шуршали не две, а даже целых четыре пятифунтовые бумажки. После завтрака Лайн держал к нему свою обычную речь.
— Ах, сэр, это не подходит для меня! — совершенно откровенно сказал Сэм и покачал головой. — Я делал всяческие попытки начать вести честный образ жизни, но вечно
— Но потом один из этих проклятых сыщиков узнал, что у меня нет шоферского свидетельства, и моему честному образу жизни пришел конец. Нет никакого смысла дать мне должность в вашем деле, это все равно не могло . бы долго продолжаться. Я уже привык к жизни на вольном воздухе и должен быть сам себе господином. Я принадлежу к разряду…
— Искателей приключений? — сказал Лайн и тихо:
усмехнулся.
— Да, да, вы правы, Сэм. И я сам на сей раз могу вам дать одну довольно авантюрного свойства задачу, которая вам будет как раз по сердцу.
И он рассказал ему историю девушки, которой он помог, которую он спас от голодной смерти и которая обманула его самым низким образом. Торнтон Лайн был в такой же степени лжецом, как и поэтом. Он с одинаковой легкостью говорил ложь или правду. Но правда временами бывала очень суровой и отталкивающей и не подходила к его изнеженным художественным наклонностям. Когда он заговорил о злости Одетты Райдер, Сэм слушал в большом возбуждении, сдвинувши веки. Для такой твари не было достаточно тяжкого наказания, и она не заслуживала ни малейшего сочувствия. Торнтон Лайн на минуту прервал рассказ, чтобы видеть, какое впечатление произвели на Сэма его слова.
— Скажите мне только, — дрожащим голосом прошептал Сэм, — как можно разделаться с этой канальей? — Я готов опуститься в самый ад, чтобы отомстить за вас этой особе!
— Охотно слышу, — ответил Лайн и налил из бутылки с длинным горлышком полную рюмку. Это был любимый напиток Сэма.
— А теперь я могу вам сказать, как я себе представляю это дело.
Они еще несколько часов просидели вместе и составляли план ужасной мести Одетте Райдер, которая так тяжело задела тщеславие Торнтона Лайна и чье нравственное поведение распалило ненависть этого порочного человека.
IV
Вечером того же дня, когда Сэм Стэй был выпущен из тюрьмы, Джэк Тарлинг лежал растянувшись на своей жесткой кровати. С сигаретой в зубах он читал книгу о китайской философии и был доволен собой и всем миром.
Он пережил хлопотливый день, так как ему было поручено раскрыть крупную растрату в одном банке. Это дело могло бы, собственно говоря, поглотить его целиком, если бы у него одновременно не было маленького побочного занятия. Это не приносило ему, правда, ничего, но его любопытство и интерес были разбужены. Он оставил лежать книгу на груди, когда услышал, как его ассистент тихо открыл двери. Линг-Чу беззвучно вошел и поставил поднос на низенький столик рядом с постелью своего господина. Тарлинг увидел, что китаец носит платье из синего шелка,
— Ты сегодня вечером, следовательно, не собираешься выходить на улицу, Линг-Чу? — Нет, Ли-Иен.
Они разговаривали между собой на мягком, мелодичном шантунгском наречии. I — Был ли ты у господина с хитрым лицом?
Вместо ответа китаец вынул из внутреннего кармана ; конверт и подал его Тарлингу, который прочел адрес. — Вот где живет молодая дама? Мисс Одетта Райдер, 127 дом Керримора, Эджвар Роод.
— Это дом, где живет много людей, — сказал Линг-Чу. ' — Я пошел туда сам по твоему поручению и видел, как люди входили и уходили беспрерывно, и ни разу я не видел одного и того же человека вторично.
— Что сказал человек с хитрым лицом, получив мое письмо?
— Он молчал, господин. Он все перечитывал письмо и сделал вот такое лицо.
Линг-Чу стал подражать улыбке мистера Мильбурга, и потом он написал то, что ты здесь видишь. Тарлкнг на минутку уставился глазами в пустоту, потом оперся на локоть и взял в руку чашку чая, принесенную Линг-Чу.
— Узнал ли ты еще что-нибудь про человека с мягким белым лицом, Линг? Разыскал ли ты и его?
— Да, господин, я видел его, — серьезно ответил китаец, — это человек без неба.
Тарлинг кивнул головой. Дело в том, что китайцы употребляют слово «небо» вместо слова «Бог», и он знал, что Линг-Чу хороший наблюдатель и хотел этим самым выразить, что Торнтон Лайн был человеком, лишенным духовных способностей.
Он выпил чаю и поднялся. — Линг, этот город и эта страна очень мрачны и печальны, и я не думаю, что долго проживу здесь.
— Разве господин снова хочет вернуться в Шанхай? — спросил китаец без малейшей тени удивления по поводу этой новости.
— Да, я так думаю, но во всяком случае здешние места слишком скучны. Эта пара жалких случаев, мелких краж и брачных историй, — я не в состояний больше слышать об этом.
— Это только мелочь, — с философским спокойствием сказал Линг-Чу. — Но учитель, — он имел в виду великого философа Конфуция, — сказал, что все великое начинается с мелочей, и может быть, маленький человек снимет голову с большого и тогда тебя позовут изловить убийцу.
Тарлинг рассмеялся.
— Ты большой оптимист, Линг. Я не думаю, чтобы моя помощь была здесь желательна при поимке убийцы. В этой стране частных сыщиков в подобных случаях не привлекают к работе.
Линг-Чу покачал головой.
— Но мой господин должен вылавливать убийц, или же он больше не будет Ли-Иеном — Охотником на людей.
— Ты кровожаден, — внезапно сказал Тарлинг на английском языке, который Лииг знал очень плохо, хотя он и учился в лучших миссионерских школах. — Теперь я немного выйду, — продолжал Тарлинг снова по-китайски, — и пойду посетить маленькую женщину, которую так хочется иметь «белому лицу».
— Могу я сопровождать тебя, господин? Тарлинг минуту колебался.
— Да, ты можешь идти со мной, но ты должен оставаться позади.