Тайна
Шрифт:
– Да ничего, – я поморщился. – Приходит иногда всякая чушь в голову.
Людмила не стала уточнять; она была чужда деталей.
Свидание прошло обычным распорядком, про который не вижу смысла рассказывать именно здесь.
Потом любовница пошла мыться, я остался в комнате.
На стуле висел ее бюстгальтер – белый, ничем не украшенный.
Воровато
Неновый, бюстгальтер пах знакомым телом.
Под чашечками было прострочено, пальцы почувствовали жесткое.
С одной стороны нитки порвались, что-то высовывалось.
Я вытащил «косточку».
Людмилины чашки были втрое больше Ирининых.
Распрямленная, косточка имела бы в длину сантиметров двадцать.
Да и вообще она выглядела иначе.
Та была цельнометаллической, эта состояла из частей: концы железки украшали пластмассовые колпачки.
На какой-то миг подумалось, что произошло бы, сделай не-Ирина задуманное вот такой штукой.
Дрожащими пальцами я запихал косточку на место, повесил бюстгальтер обратно на стул.
На самом деле я мог не спешить: Людмила всегда мылась долго.
Таблетка
1
– Как обычно, – напомнила подруга, поворачиваясь на бок.
– Как обычно, – подтвердил я.
Она приподняла ягодицу, облегчая мне путь.
Из-за особенностей региона половину моих женщин составляли татарки и башкирки.
Ильза, имевшая двух дочерей, утверждала, что у нее «мусульманская задница» – то есть большая и толстая, почти квадратная.
Я любил сидеть на ней, как на подушке.
Людмилин зад не отличался национальными особенностями.
Зато ее тело оказалось предназначенным для меня не только снаружи, но и внутри.
Когда-то у меня была Зоя, с которой
Однако в позах сзади Зоя жаловалась, что я задеваю ей матку.
Людмила принимала меня на предельную глубину и не испытывала дискомфорта.
– Какой ты колючий, – разнеженным голосом проговорила она. – Как приятно щекочешь.
Не отвечая, я поцеловал ее плечо.
Я знал Людмилины предпочтения. Ради них был приобретен триммер для усов; при каждом свиданием мое причинное место напоминало полубритую морду какого-нибудь Ясира Арафата.
Татарка Ильза использовала противозачаточные свечи.
Когда мы менялись с «11» на «69», она удивлялась, сколь горьким является это средство. Меня неожиданная горечь разжигала еще сильнее.
Людмила не предохранялась никак.
Спираль нерожавшим не ставили. Свечи и пластыри, вероятно, казались ей недостаточно надежными, а таблетки грозили опасностью растолстеть.
Впрочем последние предположения оставались домыслами. Мы по-прежнему не откровенничали.
Я терпеть не мог презервативов.
Оставался единственный способ, который мы практиковали, именуя «обычным».
Наши свидания распадались на две части.
В нынешнем возрасте я умел контролировать отправления, Людмила мне доверяла.
Сегодня она уже получила свое, настала моя очередь.
Я лежал, приникнув всем телом к Людмиле, одной рукой перебирая ее грудь, не видную из-за спины, второй прижимая крепкий живот.
Я умирал в кипящей скважине между ее бедер.
Я задыхался от желания объять необъятное.
В последний момент я выскользнул наружу.
Конец ознакомительного фрагмента.