Тайна
Шрифт:
Первое воскресенье, объявленное днем отдыха, прошло совсем не так, как ожидала Джудит. Большинство женщин даже не обратили внимания на предложение отложить работу. Однако Джудит не сдалась. Она решила, что лучший способ заставить женщин выйти из дома и поговорить друг с другом — это действовать через детей. Организовав для малышей игры, она послала Эндрю по домам объявить, что в следующее воскресенье будет устроен праздник клана Мэйтлендов для всех мальчишек и девчонок.
Праздник имел колоссальный успех. Матери отложили все дела для того, чтобы посмотреть на игры своих детей. Этого Джудит и ждала.
За весь день возник лишь один неловкий момент. Одиннадцатилетняя девочка по имени Элизабет выиграла соревнование по стрельбе из лука. Она опередила всех, включая тринадцатилетних мальчиков.
Никто не знал, как быть. Если отдать первенство девочке, не станет ли это унижением для старших мальчиков? Джудит не знала, как ей поступить в столь деликатной ситуации. К счастью, как раз к финалу соревнований подошел Йан. Джудит бросилась к нему и, вручив один из маленьких красивых флажков, сделанных ею самой накануне вечером, и попросила наградить им победителя. Но не сказала, кто именно выиграл соревнование.
Пока воин не увидел мишени, он не знал, что девочка превзошла парней. Однако для него это не имело значения. Он похвалил Элизабет за меткость и приколол кусочек шелка к ее пледу. Родители девочки бросились вперед. Отец ее громогласно объяснял всем, кто стоял достаточно близко и мог его слышать, что это он научил дочь обращаться с луком и стрелами и что у нее меткий глаз с самого раннего детства.
Джудит проводила время, стараясь завязать как можно больше интересных знакомств. Она дважды замечала Агнес, но каждый раз, когда она пыталась подойти к ней и поздороваться, повитуха поворачивалась к ней спиной и уходила куда-нибудь в сторону. После третьей попытки Джудит сдалась.
Фрэнсис Кэтрин сидела, расстелив одеяло у вершины холма и наблюдая за играми. Джудит присоединилась к ней во время послеполуденной трапезы. Эндрю увязался за ней. И только когда Джудит обернулась, усаживаясь на одеяло рядом с подругой, она заметила, что все остальные дети последовали его примеру.
Малыши проявляли крайнее любопытство. Хотя Джудит и была теперь женой лаэрда, но все же она оставалась для них англичанкой, и поэтому малыши просто забросали ее вопросами. Джудит ответила на все или почти на все, стараясь не обижаться даже на самые нелепые из них.
Фрэнсис Кэтрин рассказала историю о том, как они с Джудит познакомились. Конечно, детям захотелось как можно больше узнать о летних праздниках на границе, и Джудит рассказала им все, что знала сама. Ребятишки жадно ловили каждое ее слово. Некоторые из них так и льнули к ней. Один маленький мальчик, которому наверняка было не больше трех лет, терпеливо стоял рядом с Джудит. Девушка не понимала, чего он хочет, пока не убрала с колен оставшиеся флажки. Малыш тотчас же повернулся спиной и плюхнулся к ней на колени. Джудит продолжала
Детям не хотелось, чтобы этот день кончался. Они попросили рассказать еще одну историю, потом еще и еще… В конце концов Джудит пообещала им, что завтра после обеда возьмет свое шитье и придет на это же место. Если кто-то захочет составить ей компанию — добро пожаловать. Тогда она и расскажет им все, что они пожелают.
В общем, Джудит чувствовала, что все идет хорошо. Конечно, она постоянно беспокоилась о Фрэнсис Кэтрин, но понимала, что пока подруга благополучно не родит и полностью не оправится от родов, тревога ее не утихнет. Поначалу Фрэнсис Кэтрин отказывалась доверять Хелен, но все же постепенно смягчалась. «Я по-прежнему полагаюсь на тебя, — говорила она Джудит, — и если ты считаешь, что Хелен может нам помочь, то все в порядке… Но руководить всем должна ты».
До родов подруге оставалась всего неделя, если, конечно, она правильно все рассчитала. Джудит казалось, что Фрэнсис Кэтрин растолстела так, будто в животе у нее не один младенец, а три. Она сделала большую ошибку, сказав об этом Патрику. Тот сильно побледнел и забеспокоился. Джудит поспешила объяснить ему, что просто пошутила. Патрик велел ей никогда впредь не подшучивать над ним таким образом.
В дневные часы Йан держался с Джудит довольно отчужденно. Но ночью все было совсем по-другому.
Почти каждую ночь они предавались страстным любовным утехам, и, засыпая, Йан всегда крепко прижимал ее к своей груди.
Муж держался спокойно и уверенно по отношению к ней вплоть до того вечера, когда она познакомилась с Рэмси…
Фрэнсис Кэтрин вошла в зал, чтобы провести часок с Джудит. Патрик помог ей устроиться на одном из стульев неподалеку от очага и, приказав оставаться на месте, пока он не закончит одно важное дело, отошел к стоящим на противоположном конце зала Йану и Бродику.
— Мой муж становится таким нервным, — прошептала Фрэнсис Кэтрин подруге.
Та рассмеялась. Фрэнсис Кэтрин сидела лицом к Йану и заметила, что тот улыбнулся. Через несколько минут девушка сказала еще что-то, что показалось Джудит весьма забавным, и она снова заметила, что, когда та смеется, ее муж улыбается тоже.
Фрэнсис Кэтрин показалось это ужасно трогательным, и она поделилась своими ощущениями с Джудит. Тут в зал вошел Рэмси с двумя другими воинами.
Джудит их не заметила. Заметила Фрэнсис Кэтрин.
— Помнишь, я рассказывала тебе о воине по имени Рэмси и о том, как он красив? Джудит не помнила.
— Взгляни, — прошептала Фрэнсис Кэтрин. — И тогда поймешь, о чем я говорю.
Разумеется, Джудит тут же разобрало любопытство. Она выглянула из-за спинки стула, посмотрела на воина и ахнула. От удивления у нее открылся рот. Господи, этот юноша прекрасен! Это был единственный эпитет, которого, по ее мнению, заслуживал молодой воин. «Наверное, бесполезно описывать его внешность кому-то, кто не видел его воочию, — подумала она, — описание показалось бы вполне заурядным, а Рэмси-то заурядным никак не назовешь. Он — само совершенство». У юноши были темно-каштановые — почти черные — волосы и карие глаза. Улыбка его вызывала сердечный трепет у женщин. А как раз сейчас он улыбался.