Тайна
Шрифт:
– Мне нужно с тобой поговорить, – сказала Оля, и, слегка оттолкнув удивленную таким обхождением Анну, девочка прошмыгнула в дом.
Мать, зевая, в ночной рубашке, под которой круглился уже большой живот, отправилась следом. Она тяжело села на постель и, раздраженно посмотрев на дочь, спросила:
– Так чего ты приперлась-то? Случилось что? И Виктор уехал…
– Мамочка, – глотая слезы, заговорила Оля, – только запомни мои слова, запомни, что бы ни случилось. Ты сейчас, может, и осерчаешь, но запомни на потом.
– Да в чем дело-то? – нетерпеливо поинтересовалась Анна. – Ты как в горячке или бреду, – заметила она.
– Умоляю тебя, мамочка, не убивай дитя. Как бы дело ни повернулось – оставь его.
– Да о чем ты? Ты белены, что ли, объелась? – недовольно вскрикнула Анна.
Но с Олей приключилось нечто вроде истерики, ее было не остановить:
– Клянусь, чем хочешь, что угодно сделаю, в ногах валяться буду, но прошу – не убивай. Ведь это будет стоить жизни тебе самой.
– Ты с ума сошла, – рассердилась женщина, – совсем свихнулась? Врываешься ночью в дом и несешь всякую ерунду. Ушла к отцу жить – так ушла, нечего теперь ко мне приходить и жизни учить, мала еще. Ишь, чего надумала…
Сгоряча она ударила девочку, получилось неожиданно сильно. Анна даже испугалась. Но Оля не обратила на удар внимания.
– Не убивай ребенка! – истошно закричала она. – Помни, его смерть тебя убьет. Запомни это, что бы ни было – и не слушай его. Он плохой.
– Ну, хватит чушь нести, – Анна, грузно встала, – ложись лучше, куда в такую погоду… А утром в школу…
Владимир
На следующий день Иван хмуро рассматривал синяк на лице дочери.
– Они у меня за это ответят, – заявил он Оле, – ты не с ними живешь, и бить тебя они не имеют права. Я на стерву управу найду, если надо и в суд пойду.
При этих словах девочка вдруг затряслась как в лихорадке, сползла с лавки на пол и, опустившись на колени, быстро зашептала:
– Папочка, я только умоляю, умоляю, ничего не делай ей за этот синяк. Я не часто тебя прошу о чем-то. Ну, пожалуйста!
Отец изумленно взглянул на дочь:
– Это еще почему?
Оля только сокрушенно покачала головой:
– Я умоляю! Дай слово.
– Даю, – твердо сказал он, помолчав, – слово сдержу, но зачем тебе это, не знаю. Дурость какая-то…
И, с досадой махнув рукой, вышел.
Вскоре после ссоры, закончившейся потасовкой, Виктор уехал в город. «По делам…» – туманно ответил он на вопросы Анны. Они к тому времени кое-как помирились. Уезжал он каким-то сосредоточенно-серьезным, а вернулся совсем хмурым и сумрачным. Правда, подарков Анне привез много – а их она любила. Колечко с затейливым украшением, шаль блестящую, расписанную цветами, колбасу какую-то деликатесную – такую, что Анна отродясь не пробовала.
– Ты чего такой мрачный, а, Вить? – улыбнулась женщина, примеряя обновки перед зеркалом и любуясь собой.
– У тебя пузо скоро лопнет, – недовольно буркнул он.
– Ну да… Что-то я тебя не понимаю, Витюша. Ты же знал, сам согласен был на дите. А тут вроде как не рад? Я ведь тебя на аркане в отцы не тащила.
Он кивнул:
– Так-то оно так, – и быстро перевел разговор на другую тему.
Но какая-то мысль не давала ему покоя, вечером он снова завел прежний разговор. Тяжело вздохнув и не глядя в глаза женщине, он сказал:
– Аня, тут такое дело… Вот… возьми, – и протянул ей какой-то сверток.
– Что это? – испуганно отпрянула Анна, какое-то неприятное предчувствие охватило ее.
– Да подумал я, посоветовался с матерью – я к ней в гости по пути заезжал, и решил… Знаешь, я понял точно, что ребенок мне не нужен. Ты прости, что так поздно про это говорю… Не сразу сообразил. Ты не бойся, глянь, – с этими словами он развернул бумагу. В ней лежал маленький пузырек темного стекла.
– Как не нужен? – выдохнула Анна. – Да ты же говорил…
– Я снадобье хорошее достал, – перебил он ее, – выпьешь – и никакого ребенка – только крови немного.
– Уже ведь скоро рожать, самое крайнее – через месяц, – испуганно прошептала женщина.
– Это иностранное лекарство, от него никакого вреда не будет, даже на таком большом сроке. Баронесски ихние и миллионерши всякие его используют – и ничего…
– А почему же так-то, Витя? – Анна обессиленно опустилась на лавку, небрежно стянув с шеи подаренный платок.
– Я решил, Нюша, ребенок нам пока не ко времени. У тебя и свои дети есть, а мне без него проще. Работа у меня с разъездами, денег платят мало. На что его кормить будем?
– Да где ж мало? – растерянно прошептала Анна. – Нам хватит, зачем нам разносолы?
– А зачем нам лишний рот? – продолжал Виктор, не слушая женщину. – Будем вдвоем пока жить, я так считаю.
– Он же уже большой там вырос, – содрогнулась женщина, говоря будто бы самой себе, не слушая уже своего сожителя.
– Что? Где? – оторопело уточнил Виктор.
И тут Анне как ударило в голову – вспомнила недавние слова дочери, и какой-то нездешний страх обуял ее. Она попятилась от Виктора как от привидения.
– Смерти моей хочешь? – прошипела она.
– Да ты что? – ошеломленно возразил он. – Что с тобой?
– Уходи! Уходи! – Она как в беспамятстве вскидывала руку, указывая на дверь.
– Я тебя, Анна, не понимаю, – сухо ответил он, – я тебе дело говорю. Не хочешь делать аборт – не надо! Только и меня тут тогда не увидишь.
– Ну и убирайся, подонок! – прорычала она.
– Прекрасно, не задержусь. Я как раз подумывал к жене вернуться.
– Ах, у тебя и жена, оказывается, есть, сволочь? А говорил, не женат.