Тайная игра
Шрифт:
Хотя, если с этой стороны посмотреть, простецы и правда решительно настроены прожить дальше без магов, к тому же воспользоваться ресурсами волшебных долин.
А для магов простецы – лишь субстрат, в котором может прорасти жемчужное зерно. И ни для чего больше они не надобны. Да и то, ценность этого жемчуга Лео еще предстоит доказать.
И такие, как Ветка, всегда останутся на обочине, кто бы там не рулил сверху. Таким, как она, что маги, что профаны-артефакторы, что простецы-промышленники или денежные воротилы – все один черт, никто ее не спасет. Только
Не надо было снимать кисмет.
Лео внезапно охватил плохо контролируемый гнев, даже жарко стало на пару минут. Хорошо бы, подумал он, отправить некоторых надменных и холеных фейских аристократов в этот осенний холодный город, полный страхов и несбывшихся надежд. Выдать обувь с картонными подметками, куцее промокающее пальтишко и позволить всласть поголодать, померзнуть и познакомиться с тем, как выглядит бесконечная неуверенность в завтрашнем дне.
Смерть Красного Льва, самоубийство по сути – в этом умненькая девочка Бернини, как ни крути, права, – осуществленная с шумом, с грохотом, повлекшая за собой уничтожение центра Венеты, была геройской.
Смерть родителей Лео, сражавшихся с Красным Львом плечом к плечу против императорского золотого эскадрона в артефакторных меха-бронях, тоже была геройской.
Смерть, ежедневно подстерегающая горожан-простецов от болезни, от увечья, от голода, от банальной старости, казалась страшной, как гнилой череп с оскаленными зубами. Страшной и вместе с тем обыденной. И рядом с ней тускнели все эти смерти за проклятый браслет, которые случились и, может быть, еще случатся, если нынешний обладатель артефакта ненароком покажет кому-нибудь свое сокровище.
– Я буду очень аккуратен, – сказал Лео капеллану. – В прошлый раз произошло просто досадное недоразумение. Скажите, а Кассий – что он вообще за юноша? Выглядит настоящим лидером и заводилой. Сегодня краем уха в столовой слышал, что он раньше дружил с Бьянкой Луизой.
– В одной школе учились, он на класс старше. Но я так понимаю, у него здесь возникла симпатия к другой девочке: к Доменике Энтено. Бьянка, конечно, расстроилась, а потом была эта безобразная сцена в столовой…
– Я, наверное, еще не застал.
– В самом начале года. Бьянка подставила ему ножку, когда Кассий шел от раздаточного окна с подносом. Мальчик упал, поднос опрокинулся, все пролилось и размазалось. Она, мне кажется, сама испугалась и расстроилась, предлагала Кассию отдать свой суп, но он отказался и гордо ушел голодный. С тех пор никак мир их не берет. Бьянка Луиза чудесная девочка, умная, добросердечная, но такая импульсивная!
Падре улыбнулся и покачал головой. Много же он знает о здешних учениках. Впрочем, о Бьянке Луизе он знает точно, она же истая католичка.
– Падре, вы через час зайдите во второй корпус, а мы с инквизитором спустимся в подвал: он хочет подстеречь того, кто снял слепок с ключа. Надо же, кому-то приспичило такие шутки шутить, когда расследование в разгаре. Как вы думаете, это может быть убийца?
Падре пожал плечами.
– Все может быть. Но дымовуху подбросили ребята.
– Или кто-то хочет, чтобы мы так думали.
Падре отвел глаза и вздохнул.
– Новенький в школе только вы, Лео. Остальных я знаю по несколько лет. Не могу представить, что кто-то из нас убил своего товарища. Люди, конечно, разные, и в коллективе не все гладко, но…
– Это точно не я, – смутился Лео, – могу поклясться.
Падре Кресенте поморщился и покачал головой:
– Никогда не клянитесь, Лео. Свидетелем верности слова и дела становится совесть, а не клятва. Однако ключ крали точно не вы. – Он улыбнулся. – У вас… как это называется? Алиби?
– Алиби. Ладно, посмотрим, кто придет сегодня. Его и спросим. Хотя не обязательно он именно сегодня придет и не обязательно ночью…
– Не страшно вам будет с инквизитором в подвале?
– А чего мне бояться, – не очень натурально соврал Лео, – я точно никого не убивал. К тому же это вообще может быть какое-нибудь баловство или собрание клуба нашей дорогой Бьянки Луизы.
– О, вы знаете про клуб великих выдумщиков? – заулыбался падре.
– Бьянка не особо скрывала.
Падре Кресенте кинул на Лео непонятный взгляд, кивнул и зашагал прочь, в своей длинной черной сутане, невысокий и очень прямой. Лео посмотрел ему вслед и прошел по холлу первого этажа в извилистый коридор, огибающий помещение школьной церкви.
Де Лерида ждал его в тени лестничной клетки, сливаясь с темнотой. Единственная лампочка с жестяным абажуром сочилась жидким светом на подвальную дверь, оббитую железным листом в оспинах ржавчины. Лео показалось, что там и человека-то нет, только еще одна тень.
Он неуверенно моргнул, инквизитор шевельнулся и выступил в желтый круг света. На лице его отражался легчайший отблеск оживления. Шестым чувством Лео понял, что инквизитор действительно оживлен (насколько может себе позволить человекообразная ящерица с чувством юмора настолько неприятным, что, может, это не и чувство юмора вовсе). Видно, он относился к перспективе просидеть в сыром подвале до утра как к чему-то весьма занимательному.
– Это что за двери? – спросил де Лерида, включив фонарик и водя лучом по унылым, крашеным в землисто-зеленый цвет стенам. – Эта, я понял, на улицу. А вон та?
– Там школьная церковь. А лестница эта черная, этажи с ее стороны всегда заперты.
– Но с первого сюда легко войти, однако. Ладно, входим и запираем дверь изнутри. Берите фонарик, но как только займем свои места – сразу погасите и забудьте про него.
– Да, господин инквизитор.
– Зовите меня Мануэль. А то эти титулования утомительны и занимают время.
Неожиданно. Лео поднял брови. Вряд ли инквизитор записал его в друзья.
Лео повернул ключ в темной скважине, и дверь бесшумно отворилась. Замок и петли хорошо смазывали. По очереди переступив высокий порожек, они спустились на десяток ступеней и вошли в просторный темный подвал. Здесь витали запахи сырости и тихонько бурчала горячая вода, поступавшая из котельной.