Тайная история мира
Шрифт:
Мистический экстаз Терезы при встрече с серафимом запечатлел в скульптурной композиции Бернини, великий художник-посвященный периода Контрреформации. «Он был скорее низок, чем высок, и необыкновенно красив. В руке он держал длинное золотое копье с железным острием, на котором словно пламенел небольшой огонь… он несколько раз поразил копьем мое сердце… потом он вытащил копье, и я вся была охвачена огнем удивительной любви к Богу… так восхитительно сладка эта высочайшая боль». Нельзя не заметить в этом описании признаки сексуального экстаза, наводящие на аналогию с сексуально-магическими практиками мистических обществ того
Духовные дневники Терезы содержат описание вознесения души, которое совпадает с каббалистическим отчетом о восхождении по древу Сефирот. Она также описывает опыты внетелесного существования и органы духовного зрения — чакры, которые она называет «глазами души». Хотя такую информированность можно объяснить знанием Каббалы, наиболее сильное впечатление производит ощущение прямого личного опыта и глубокое понимание духовных миров, которое редко встречается за пределами Индии. Здесь нет и намека на недобросовестность или литературную мистификацию.
Мистические трансы святой Терезы порой сопровождались сверхъестественными явлениями, включая левитацию. Это было засвидетельствовано многими очевидцами. Монахини с трудом удерживали ее от полета.
Было бы ошибкой думать, что опыт телесной левитации обязательно приносит блаженство. Тереза рассказывала о том, как она была «подвешена между небесами и землей, не получая никакой поддержки ни с одной из сторон». В этом есть что-то от ощущения одиночества и духовной опустошенности, появление которого предсказывал Экхарт. Самое лучшее и точное определение этому чувству дал ученик Терезы, Сан-Хуан де ла Крус (святой Иоанн Креста).
Поскольку мы живем в эпоху, когда общение с духовными мирами происходит крайне редко, существует опасность воспринимать сочинения святой Терезы или Сан-Хуан де ла Круса как обычную аллегорию, идеализированный отчет о своих душевных переживаниях, или даже как приукрашенное описание довольно тривиальных перепадов настроения. Но рассказ Сан-Хуан де ла Круса о его «темной ночи души», написанный после длительного одиночного заключения в тюрьме, повествует не о переменах настроения, а об изменении состояния осознания и умственных способностей, причем настолько радикального свойства, что можно подумать, будто речь идет о последствиях приема галлюциногенных препаратов.
Испанцы бросались навстречу смерти. Творения их мистиков, писателей и художников показывают, что они постоянно думали о неотвратимости смерти, причем не в теоретической, а в реальной манере. Они видели, как смерть плетет свои сети вокруг них. Они были готовы бороться с ней. Они рисковали поражением, лишь бы только выхватить из ее когтистых лап самое ценное, что есть у них в жизни. Этот испанский дух в самом наэлектризованном виде был выражен в «Темной ночи души» Сан-Хуан де ла Круса.
< image l:href="#" />К числу других левитировавших святых относятся Фома Аквинский, Екатерина Сиенская, Франциск Ассизский, Иосиф Купертинский, а из тех, кто жил в XX веке, — падре Пио и Джемма Галгани
Мы уже упоминали о состоянии мистической смерти, через которое должен пройти кандидат в процессе инициации.
После первого успокоения, освещающего проявление духа, кандидат впадает в состояние глубокого страдания. Он не только не сомневается в том, что скоро умрет, но и уверен, что Бог оставил его и весь космос счел его презренным. Теперь он даже не хочет для себя чего-то большего, чем сумеречное бытие, которое ему показывают.
Если Сан-Хуан де ла Крус описывает свой опыт в понятных нам выражениях, это отчасти объясняется тем, что он помог сформулировать язык, которым мы пользуемся для описания путешествия души через Чистилище, или сферу Луны.
В повествовании Сан-Хуан де ла Круса присутствует и пророческий смысловой уровень. Он предчувствовал наступление исторической эпохи, в течение которой все воплощенное человечество должно будет пройти через свою собственную «темную ночь души».
Возможно, наиболее характерными представителями той формы оккультизма, которая существовала в период Контрреформации, были иезуиты.
Игнатий Лойола был профессиональным солдатом. После того как его правая нога была раздроблена при осаде Памплоны, его демобилизовали из испанской армии по инвалидности. В период выздоровления он читал жития святых, и внезапно осознал свое религиозное призвание.
Знаменитый обелиск Бернини перед церковью Санта-Мари; сопра Минерва ведет свое происхождение от «Hypnerotomachia» Альберти, оказавшей оккультное влияние на Леонардо да Винчи
В 1534 году, во время обучения в Париже, он сплотил вокруг себя семерых соучеников с целью основать новое братство. Они собирались заявить о себе как о дисциплинированных солдатах Церкви. В 1540 году папа признал этот орден под названием Общество Иисуса. Иезуиты должны были стать интеллектуальной элитой Церкви, ее военной разведкой, преданными слугами, изыскивающими ересь и попытки несанкционированного проникновения в духовные миры. Иезуиты также стали папскими просветителями и миссионерами. Они ввели строгую систему, которая ориентировала молодежь на Рим и прививала уважение к Церкви. Они добились замечательных миссионерских успехов в Центральной и Южной Америке, а также в Индии.
Игнатий Лойола придумал специальные приемы и методы для достижения измененных состояний осознания, среди которых были дыхательные упражнения, лишение сна, медитация на черепах, тренировка контролируемого сновидения и активного воображения. Суть последнего упражнения заключалась в построении сложного мысленного образа, куда мог бы вселиться свободный дух — процесс, известный розенкрейцерам как «строительство хижины рядом с дворцом мудрости».
В упражнениях Лойолы есть тонкое, но важное отличие от розенкрейцерских. В то время как их методики разрабатывались для оказания помощи в свободном и добровольном общении с существами из высших иерархий, духовные упражнения Игнатия Лойолы успокаивают волю и вызывают состояние беспрекословного повиновения, которое требуется от солдат. «Возьми, Господь, всю мою память, все мое разумение и всю мою волю, все, что я имею», — говорил он.